Об истории Эдди Яку, выжившего в нацистских концлагерях, а также о том, как сохранить человеческое достоинство и надежду, несмотря на тяжелейшие испытания.
Родившийся в 1920 году в Лейпциге Эдди Яку считал себя в первую очередь европейцем, точнее немцем, а уж потом евреем. Ему нравились немецкий порядок, логика, педантизм и аккуратность. В юности он не представлял, что когда-нибудь это обернется против него.
Признаки надвигающейся беды можно было заметить еще в 1933 году, когда Эдди поступил в гимназию Лейбница, но его выгнали оттуда, потому что он еврей. Отец Эдди, участник Первой мировой войны и патриот Германии, вынужден был сделать сыну фальшивые документы и отправить его учиться далеко от дома, в колледж в Тутлингене, где обучали машиностроению. Все время учебы Эдди выдавал себя за сироту и привыкал отзываться на чужое имя Вальтера Шлейфа.
Он привык также и к особой осторожности и скрытности. Как ни тяжело было домашнему мальчику, очень привязанному к семье, быть оторванным от нее с 13 до 18 лет, он не хотел подводить отца и учился быть сильным. Это умение, как и полученные навыки, помогли ему сохранить жизнь во время Холокоста. Но не только они.
На краю смерти Эдди понимал, как важны для человека дружба, моральные принципы и храбрость. Он и его друг Курт Хиршфельд поддерживали друг друга в Бухенвальде и Освенциме как могли, часто рискуя собственной жизнью. Их родители погибли, из всей семьи Эдди уцелела только его сестра.
После войны Эдди долгое время чувствовал себя в опасности и всегда был настороже. Страна, которую он любил и считал своей, уничтожила его родителей и почти уничтожила его самого. Люди, которых его семья считала хорошими друзьями и знакомыми, принимали личное участие в травле евреев, потому что у них не хватило мужества противостоять мнению толпы. Он и его сестра, тоже побывавшая в лагере, были травмированы физически и морально. Они ощущали себя чужими в обществе, где мало кто понимал, через что им пришлось пройти. Горечь, страх, скорбь, растерянность долго мучили Эдди, пока он не встретил свою жену. А когда он впервые взял на руки новорожденного сына, он наконец почувствовал себя по-настоящему счастливым.
После рождения ребенка они перебрались в Австралию, чтобы начать жизнь с чистого листа. Эдди открыл собственную автомастерскую, быстро стал уважаемым членом общества, у него были дети и внуки. На склоне лет он понял, что должен поделиться своим страшным опытом с другими. Он стал работать волонтером в Еврейском музее Сиднея с момента его создания в 1992 году и выступать с лекциями. Именно на одной из таких лекций его взрослый сын, потихоньку пробравшийся в зал, впервые услышал, через что прошел его отец. Эдди не мог говорить об этом с домашними.
В 2021 году Эдди Яку исполнился 101 год. Он считает, что каждый день нужно радоваться жизни, и помогает другим разделять эту радость. Эдди никогда не простит нацистов, но он сумел подавить ненависть к ним. Ненависть может уничтожить врага, но заодно разрушит и самого человека. И потому делиться с другими нужно надеждой и счастьем. Именно с этой целью написана его книга.
Идея 1. Слабость и равнодушие делают возможными самые ужасные вещи
Семья Эдди считала себя частью немецкого общества и немецкой культуры. Они заботились не столько о соблюдении религиозных традиций, сколько о том, чтобы быть добропорядочными гражданами Лейпцига, центра искусств и культуры, где творили Мендельсон, Бах, Гете, Ницше и многие другие, а университет был одним из старейших в Германии.
И Эдди, и его родители верили, что они — часть самого культурного, образованного и утонченного общества в мире. Им предстояло убедиться, как жестоко они ошибались.
Отец много работал, чтобы обеспечить семье комфортную жизнь. Добрый и щедрый человек, он всегда приводил домой друзей на ужин и помогал нуждающимся. Он учил Эдди делиться своей удачей и оказывать помощь тем, кому меньше повезло. Даже в условиях страшной инфляции он умудрялся сделать так, чтобы семья не голодала.
Но в 1933 году к власти пришел Гитлер, и для евреев наступили тяжелые времена. Церемонию бар-мицвы для Эдди, означавшую, что он сам отвечает за свои поступки, пришлось провести не в синагоге, а в тайной квартире. И это были далеко не единственные неприятности — все только начиналось.
Эдди выгнали из гимназии Лейбница, где он прекрасно учился, за то, что он еврей. Отец добыл ему фальшивые документы на имя сироты Вальтера Шлейфа, немецкого мальчика, который давно покинул страну, и выбрал машиностроительный колледж в Тутлингене в 9 часах езды от Лейпцига. Отец нарочно выбрал школу подальше от дома, где ни Эдди, ни его семью никто не знал. Поскольку Шлейф был сиротой, то Эдди вынужден был молчать о родителях все время учебы, жить в общежитии, а есть и одеваться на небольшую стипендию.
Писать домой было опасно, так что Эдди обходился редкими звонками. Отец поддерживал его, убеждая, что он обязательно должен остаться и завершить учебу. За все 5 лет обучения Эдди ни разу не увиделся ни с одним из членов семьи.
На последних курсах Эдди днем работал в компании по производству рентгеновского оборудования, а по вечерам учился. Он восхищался мастерами, одними из лучших в стране, и старался перенять у них все, что только можно. В 1938 году он сдал выпускные экзамены, получил звание лучшего ученика года в своей школе и был принят в профсоюз мастеров точного машиностроения на торжественной церемонии. Во время церемонии он расплакался — никто из родных не мог разделить его торжество.
Эдди устроился на работу по изготовлению точных медицинских инструментов. Приближалось 20-летие свадьбы родителей, и он решил устроить им сюрприз: купил билет на поезд и отправился в Лейпциг. Во время учебы у него не было времени следить за прессой или слушать радио, так что он не мог оценить происходящее в стране. Он приехал поздно вечером, обнаружил, что дом заперт и свет не горит. Открыв дверь своим ключом, он убедился, что дома никого нет, кроме собачки, пожилой таксы Лулу, радостно бросившейся навстречу. Усталый, он задремал, а проснулся, когда в доме выбивали дверь штурмовики. В дом ворвалась толпа, убила собаку, защищавшую Эдди, и едва не забила до смерти его самого. Это была Хрустальная ночь, и родители прятались подальше от дома.
