О творческом союзе двух ученых и об их открытиях, навсегда изменивших понимание человеческого поведения.
Прежде всего это книга о дружбе абсолютно непохожих и абсолютно неординарных людей, каждый из которых дополнял достоинства другого. Майкл Льюис в этой книге показал себя как замечательный писатель-биограф, под пером которого герои его книги стали не просто учеными с набором идей, а яркими живыми людьми. Но и биографии Канемана и Тверски к тому располагали.
Введение: История дружбы
Даниэль, или Дэнни Канеман все детство пытался избежать смерти от рук нацистов. Родившийся в 1934 году, до начала Второй мировой войны он вместе с родителями жил в Париже. Отец был химиком и работал на концерн L’Oreal, что в итоге спасло жизнь всей семье: ему помогали руководители концерна, которые то вытаскивали его из лагеря, то отправляли в одно убежище за другим. Но эта защита была крайне ненадежна, и жизнь семейства Канеманов висела на волоске.
Дэнни вспоминал, как однажды в Париже, в 1941 или 42-м году, он оказался на улице после комендантского часа. К тому же он не носил желтую звезду Давида на свитере, как положено еврею: он специально приходил в школу на полчаса раньше, чтобы никто не видел его с этой нашивкой. Навстречу ему попался офицер в эсесовской форме. Он поднял Дэнни на руки и обнял его. Мальчик боялся, что офицер заметит звезду Давида внутри свитера, но этого не произошло. Офицер долго и взволнованно говорил о Германии, показал Дэнни фотографию маленького сына и дал немного денег. Именно тогда ему пришла в голову мысль, что люди намного сложнее и интереснее, чем кажутся на первый взгляд.
Из Парижа семья бежала, скрываясь то в одной, то другой провинции, испытывая постоянный страх разоблачения. Они ходили в церковь по воскресеньям, чтобы не навлечь на себя подозрения, жили под чужой фамилией, им постоянно приходилось следить за каждым своим словом. Боясь чем-нибудь выдать себя, Дэнни предпочитал книги человеческому обществу. Он был маленьким, худым и слабым, и представлял себя «мозгом без тела». В детстве он верил в Бога и часто в своих детских молитвах просил его подарить им «еще один день» — вокруг он видел одни аресты и казни.
Друзей у Дэнни не было: любые социальные контакты были потенциально опасны для жизни. Они и так выделялись среди деревенских жителей парижским выговором и интеллигентностью, и при этом жили чуть ли не в курятнике. Отец Дэнни страдал диабетом, но боялся лечиться и искать лекарство, чтобы не привлекать излишнего внимания. Понимая, что скоро умрет, он попросил Дэнни заботиться о маме, поскольку он остается единственным мужчиной в семье. Вскоре отца похоронили. Союзники освободили Францию, семья вернулась сначала в Париж, а потом переехала в Палестину — Европа больше не казалась им безопасной.
В Палестине тоже шла война, то и дело вспыхивали перестрелки с арабами, но Дэнни после своего опыта выживания их не боялся. Все было по-другому: он больше не был затравленным кроликом, не был жертвой, он мог воевать. Он немного знал иврит, но через год после переезда в Тель-Авив говорил на нем лучше всех в классе.
В школе Дэнни выделялся среди других детей. Он не старался казаться необычным — он действительно им был. Он писал эссе, очень много читал, размышлял о религии и с большой неохотой шел на сближение. Он больше не верил в Бога и рассматривал жизнь как череду совпадений. В 15 лет он уже решил стать психологом. Его привлекала гештальт-психология, в частности ее утверждение, что нет очевидной связи между внешним стимулом и ощущением. Так, гештальт-психологи выявили, что свет воспринимается ярче, если он вспыхивает в полной темноте; серый цвет выглядит зеленым рядом с фиолетовым, и желтым рядом с голубым. Канеману понравились изыскания гештальт-психологов на тему, как мозг создает смысл, как фрагменты восприятия превратить в цельную картину, как меняется увиденное в зависимости от контекста.
После окончания университета Канеман пошел служить в армию. Там он избавился от чувства уязвимости и стал сильнее, но это было не его призвание. Зато он использовал знание психологии, чтобы составлять тесты для солдат и офицеров на предмет пригодности к разным родам войск.
Армия Израиля в 50-е годы была малочисленной, солдаты и офицеры — плохо обученными и скоординированными. Многие прибыли с разных концов Европы, еще не успели выучить иврит и плохо понимали друг друга. Уже существующие тесты были достаточно примитивными, и Канеман разработал собственные, некоторые из них израильская армия использует до сих пор.
Амос Тверски был саброй, коренным израильтянином. Его родители уехали в Палестину из России в начале 1920-х годов. Мать стала известным израильским политическим деятелем, членом первого парламента, и пропадала на работе дни напролет. Отец был ветеринаром, хотя сначала собирался стать врачом. По его словам, животные гораздо чаще действительно страдали от боли, чем люди, но при этом гораздо меньше жаловались. Именно отцу Амос посвятил свою первую диссертацию, от него унаследовал умение говорить и рассказывать интересные истории.
Несмотря на хрупкое сложение, Амос был сильным и гибким и воспитывал в себе храбрость. В 1950 году он плескался вместе с другими детьми в бассейне, где была 10-метровая вышка. Амосу было 12 лет, и он еще не умел плавать — в Иерусалиме, где он родился, воду использовали только для питья. На спор он согласился спрыгнуть с вышки, но потребовал, чтобы кто-нибудь постарше вытащил его после прыжка. Он прыгнул, и его вытащили. В школе он преуспевал и в математике и в гуманитарных науках.
В армии Амос был десантником, и там еще больше развил свою храбрость. Вместе с другими солдатами он прыгал с парашютом из старых самолетов в тыл врага, у него было около 50 прыжков. Вскоре он стал командиром взвода и получил одну из самых высоких в израильской армии наград за храбрость, за то, что спас солдата, который не успел отбросить вовремя гранату с выдернутой чекой. Он успел оттащить солдата подальше, бросить на землю и прикрыть своим телом. Осколки шрапнели с тех пор будут сидеть в его теле до конца жизни. Амос участвовал во всех трех войнах Израиля и закончил службу в звании капитана.
После армии он поступил в Еврейский университет на факультет психологии, а после его окончания — в аспирантуру Мичиганского университета. Прибыв на самолете в США, Тверски, по его словам, впервые в жизни приземлился без парашюта.