О том, как на протяжении веков человечество справлялось с катастрофами разного рода и о вызовах, которые нам еще предстоят.
В свете пандемии Covid-19 Нил Фергюсон рассматривает общую историю всех видов катастроф — геологических, политических, биологических, технологических и прочих и обнаруживает в них определенные закономерности.
Все эти катастрофы непредсказуемы, поскольку в основном возникают случайно. Если кому-то очевидно, что катастрофа вот-вот случится, люди к нему, как правило, не прислушиваются, поскольку предпочитают игнорировать то, что им неприятно слышать. Кроме того, предсказанные учеными бедствия, в основном природные, все равно приходят внезапно, не по расписанию, и оказываются еще страшнее, чем экспертам представлялось вначале.
Часто прогресс оказывается не только благом, ускоряющим темпы научных исследований, к примеру, в области инфекционных заболеваний, как это произошло в XIX веке. Он ускоряет и глобализацию мировой экономики, возможность одновременного перемещения больших групп людей на дальние расстояния, что может способствовать распространению пандемий.
Очень часто в распространении катастрофы виновны недальновидные политики, будь то война, голод, провалы рынка. Относительно демократическая форма правления не может быть гарантией того, что катастрофы не произойдет.
Катастрофы-аварии развиваются по своим законам. Часто их общая черта — сочетание ошибки управления и ошибки оператора. Это может случиться как при крушении водного или воздушного судна, так и при взрыве ядерного реактора.
Следующую катастрофу предсказать невозможно, зато вполне реально укрепить общество и политическую систему, сделав их более приспособленными к будущим вызовам.
Идея 1. Перед человечеством всегда стоит проблема экзистенциальной угрозы
Для каждого человека, как долго бы он ни жил, смерть неизбежна. Но неизбежна ли она для человеческого рода? Большинство религий, как и многие научные течения, склоняются к идее обреченности человечества. Так ли это на самом деле? Если и так, то этот конец определен вовсе не метафизическими причинами.
Люди, как правило, не задумываются ни о собственной неизбежной обреченности, ни тем более о всеобщей. Между тем в Средние века отношение к смерти было совсем другим. Она была повсюду и везде, если человек доживал до 60 лет, это считалось большой удачей.
В средневековом обществе и до XVII века смерть была явлением обыденным, сопровождавшимся социальными обрядами, так же, как рождение или брак. Похоронные и траурные обряды приносили облегчение скорбящим. О смерти открыто говорили и писали. Художник Сальвадор Роза на картине «Хрупкость человеческой жизни» изобразил женщину с младенцем на коленях. Младенец выводит кисточкой слова на свитке: «Зачатие — грех. Рождение — боль. Жизнь — тяжкий труд. Смерть — неизбежность». Чума, бушевавшая в Неаполе, унесла всех близких художника, в том числе подругу и маленького сына, изображенных на картине.
Постепенно, начиная с XVII века, отношение к смерти стало меняться: живые старались дистанцироваться от мертвых. Сначала смерть стали романтизировать в литературе, описывая красивое умирание, не имевшее ничего общего с реальностью. Многие отрицают смерть как конец жизни, — со смертью для бессмертной души ничего не кончается.
В США в ХХ веке глагол «умереть» стали подменять другими — «уйти», «оставить», «покинуть» и прочими, что хорошо отражено в злой сатире Ивлина Во «Незабвенная». Но как бы общество ни старалось закрыть глаза на неизбежность смерти, по всему миру каждый год умирает примерно 60 миллионов человек, а в день в среднем — около 160 тысяч, что составляет население небольшого города. Все люди смертны, и хотя поиски бессмертия продолжаются, оно все еще остается мечтой. Но со смертью отдельного человека род человеческий до сих пор не прерывался. Однако так будет не всегда, считает Фергюсон.
Первые человекоподобные обезьяны появились около 6 миллионов лет назад в результате генетической мутации. Homo Sapiens возник от 100 до 200 тысяч лет назад, стал доминирующим человеческим видом 30 тысяч лет назад и распространился по планете 13 тысяч лет назад. Пока что все складывалось для нас благоприятно, но это не может длиться бесконечно, — ведь на сегодняшний день вымерло около 99,9 процентов видов, когда-либо живших на Земле.
Климат меняется, яркость солнца растет, что плохо сказывается на атмосфере Земли. Возможно, через какой-нибудь миллиард лет Земля окончательно станет непригодной для обитания. И если мы не сможем переселиться на какую-нибудь подходящую для жизни планету, то наше время закончится.
Во многих религиях это событие известно под названием Судного дня, или конца света. Его периодически ожидали в разные даты, но пока ничего подобного не произошло. Науке тоже не чужды апокалиптические настроения. После первого атомного взрыва в Нью-Мексико Роберт Оппегеймер процитировал Бхагавадгиту — он сказал, что стал смертью, разрушителем миров. Учеными созданы Часы Судного дня, где полночь означает ядерный Армагеддон. Два раза в год они собираются и решают, на сколько минут или секунд человечество приблизилось к гибельной черте. Правда, их надежность остается под вопросом.
Катастрофы часто принимают разные формы. Если сравнивать COVID-19 с испанским гриппом 1918–1919 годов, то окажется, что «испанка» была в десятки раз более смертоносной. Но для городов, которые больше всего пострадали, COVID-19 был таким же, как «испанка», если не хуже. В начале 2020 года Лондон понес от COVID-19 такие же потери, как после немецких бомбардировок во второй половине 1944 года. И в том, и в другом случае правительству пришлось решать одновременно и проблему защиты людей, и проблему функционирования города. Избыточная смертность может принимать разные формы, но при этом создавать аналогичные проблемы.
Идея 2. Если кому-то и удается предсказать катастрофу, к нему, как правило, не прислушиваются
Катастрофы невозможно предугадать с точностью до дня или хотя бы года, хотя есть люди, которые лучше других способны разглядеть знаки будущей беды. Существует множество теорий цикличности катастроф, якобы происходящих в определенные периоды, но пока что они не нашли подтверждения.
