Отрицание смерти

Каждому человеку свойственна естественная потребность подавлять мысли о собственной смертности. Мы пришли в этот мир, у нас есть имя, сознание, чувства, мысли, мы хотим выразить себя — и в итоге все же умереть. Цивилизация и культура возникли как защитный механизм от осознания неизбежности смерти. Люди избегают мыслей о смерти, чтобы просто нормально жить и не впадать в депрессию. Поэтому разговоры о смерти, ее изображения табуированы, вопросы умирания практически нигде не обсуждаются.

Отрицая смерть, человек чувствует себя в безопасности. Делается это по-разному. Мы считаем тело бренным, а душу — вечной, избегаем удовольствий, чтобы прожить дольше или обрести вечную жизнь, как учит большинство религий. Но защищаясь таким образом от смерти, мы делаем жизнь неполной.

Помимо религии, общество предлагает еще один рецепт. Это героизм, стремление совершить подвиг во имя чего-то высшего, принести себя в жертву, преодолев таким образом смерть. Жертвовать собой можно ради многих вещей, на разный вкус. Это может быть завоевание земель, создание империи, строительство храма, прогресс и процветание и так далее. В каждой культуре — собственный проект бессмертия, своя система символов, сродни религиозной.

У стран и корпораций, которые устраивают войны, может быть скрытый бессознательный мотив, который отличается от публично провозглашенных целей. Они стремятся к героическим свершениям, высшим целям. Так, например, в войне во Вьетнаме у США не было реальных политических или экономических интересов, они стремились победить атеистический коммунизм, который казался им олицетворением зла.

При этом героические проекты «против зла», в чем бы оно ни проявлялось, только приумножают зло. В сущности, это битвы одного проекта бессмертия против другого проекта бессмертия. Человечество вступает в войны не из-за врожденной жестокости или территориальной агрессии, а из-за потребности в героизме, стремления к лучшему. Именно стремление к героизму во имя высшей цели приводит к самым страшным войнам и огромным жертвам. Чем больше жертв, тем больше геройства, возможности обессмертить свое имя для будущих поколений.

Идея 1. Идея героизма тесно связана с мыслью о смерти

Героизм проявляется однажды, в виде подвига, он не является повседневным образом жизни. Тем не менее наш мир является постоянной сценой для проявлений героизма. Это заложено в народном сознании и недаром привлекает внимание философов. Такие идеи многим нравятся: людям импонирует, что героизм предстает главной задачей на земле.

Беккер считает, что ключом к пониманию героизма является идея нарциссизма. В свое время Фрейд пришел к выводу, что каждый из нас представляет собой мифического Нарцисса, поглощенного собой. Мы заботимся в первую очередь о себе, и чувствуем, что все, кроме нас, представляет собой расходный материал. Даже отправляясь на войну, человек не чувствует, что умрет, ему кажется, что пуля попадет в кого угодно, только не в него. На подсознательном уровне он считает себя бессмертным.

Эгоизм — наше врожденное качество, и с этим ничего не поделать. С помощью эгоизма организм защищался от опасностей на протяжении веков. Он старался охранять свою физико-химическую сущность, и именно по этой причине отторгал новые органы при трансплантации, хотя от них зависела его жизнь. Даже протоплазма защищает собственную целостность, хотя она не осознает себя, в отличие от человека. У человека же есть самосознание и имя, и чувство собственной уникальности и значимости, что и делает его нарциссом.

Чувство собственной значимости просыпается еще в младенчестве, когда ребенок постоянно ощущает на себе неусыпную родительскую заботу. Он криком заявляет о своих потребностях, его нарциссизм вполне естественный. Вместе с чувством собственной значимости этот нарциссизм пробуждает уверенность, что он — главное существо на Земле, центр Вселенной. Между маленькими братьями и сестрами идет постоянное соперничество. Каждый пытается самоутвердиться как главное лицо, стать героем, показать, что он значит больше, чем любой другой. Отсюда и рождается тяга к героизму.

Никто, конечно, не утверждает открыто, что он мечтает совершить подвиг или рожден для великих дел. Тягу к героизму мы выражаем достаточно скромно: строим дом лучше, чем у соседей, покупаем дорогую машину, стараемся вырастить способных детей. Мы стесняемся утверждать, что хотим стать героями, но все же такое стремление есть.

Каждая культура имеет свою систему героев, и героизм этот проявляется по-разному. Есть высокий героизм государственных деятелей и приземленный героизм обычных людей, которые тяжелым трудом и заботой стараются поддерживать семью.

Героизм может зародиться в любой культурной среде: магической, религиозной, рабочей, светской или научной. В каждой из них люди стараются ощутить свою первостепенную ценность, уникальность. Они стараются создать вещи, которые переживут их самих: строят соборы, создают большую семью и успевают посмотреть на три-четыре ее поколения, небоскребы, тотемные столбы, пишут книгу, ваяют статую и тому подобное. Их творение должно пережить их самих.

Человек вряд ли признается себе, что все его свершения направлены на то, чтобы почувствовать себя героем. Беккер считает, что если бы люди признали это, они осознали бы глубокую истину, освободились бы от иллюзий. Но в современном обществе это невозможно.

Стремление человека к героизму неосознанное и машинальное, как вой у собаки. У пассивных людей оно выражено слабее, но все равно присутствует в рамках системы. Они стараются хорошо работать и нравиться окружающим, но выделяться из общей массы какой-нибудь небольшой деталью.

Когда-то героизм подпитывался религиями. Сегодня молодежь не верит в Бога, вместо религии у нее общественный строй: маоизм, коммунизм, демократия и так далее. В нем можно найти место подвигу и удовлетворить потребность в героизме.

Идея 2. Одна из основных мотиваций человеческого поведения — страх смерти

После открытий Дарвина людям стало сложнее прятаться от этого страха в религию. Тем не менее героизм не утратил своего значения, несмотря на то, что религиозная концепция вечной жизни подверглась сомнению. Мы от начала времен восхищаемся героями, бросающими вызов смерти, не боящимися ее, будто празднующими над ней победу.