Мужчина влюбился в красивую женщину, долго ухаживал за ней и дарил дорогие подарки. Наконец она отдалась ему, затем бросила его и ушла в монастырь. Он страдал. Через два года он узнал её в монахине.
Дореволюционная Москва. Зима 1912 года. Каждый вечер рассказчик посещал одну и ту же квартиру напротив храма Христа спасителя.
- Рассказчик
- — молод, красив, склонен к болтливости и простосердечной весёлости, похож на итальянца, яркий и подвижный.
Там жила женщина, которую он безумно любил.
- Женщина
- — возлюбленная рассказчика, дочь купца, молодая и красивая, смуглая и черноглазая, сдержанная и молчаливая.
Рассказчик возил её в шикарные рестораны, дарил книги, шоколад и живые цветы, но не знал, чем всё кончится. О будущем она говорить не хотела. Близости между ними ещё не было, и это держало рассказчика «в неразрешимом напряжении, в мучительном ожидании». Несмотря на это, он был счастлив рядом с ней.
Она училась на исторических курсах и жила одна: её отец, вдовец и просвещённый человек, обосновался «на покое в Твери». Все подарки рассказчика женщина принимала небрежно и рассеянно. Похоже было на то, что ей ничего не было нужно: ни цветов, ни книг, ни обедов, ни театров, ни ужинов за городом. У неё были любимые цветы, книги она прочитывала, шоколад съедала и ужинала с большим удовольствием, но её единственной настоящей слабостью была «хорошая одежда, бархат, шелка, дорогой мех».
Рассказчик часто вспоминал, как они познакомились на лекции Андрея Белого. Писатель не читал лекцию, а пел её, бегая по сцене. Рассказчик «так вертелся и хохотал», что привлёк внимание девушки, сидящей в соседнем кресле, и та смеялась вместе с ним.
Иногда она молча, но не противясь, позволяла рассказчику целовать «её руки, ноги, изумительное в своей гладкости тело». Почувствовав, что он больше не может владеть собой, она отстранялась и уходила. Она говорила, что не годится для брака, и рассказчик больше не заговаривал с ней об этом.
Наша неполная близость казалась иногда невыносимой, но и тут — что оставалось мне, кроме надежды на время?
То, что он смотрел на неё, сопровождал в рестораны и театры, составляло для рассказчика муку и счастье.
Так рассказчик провёл январь и февраль. Пришла Масленица. В Прощёное воскресенье она велела заехать за ней раньше обычного. Они отправились в Новодевичий монастырь. По дороге она рассказывала, что вчера утром была на раскольничьем кладбище, где хоронили архиепископа, и с восторгом вспоминала весь обряд. Рассказчик был удивлён: до сих пор он не замечал, что она так религиозна.
На кладбище Новодевичьего монастыря они долго ходили между могил. Рассказчик смотрел на неё с обожанием. Она заметила это и искренне удивилась: он действительно любит её так сильно! Вечером они ели блины в трактире Охотного ряда, она снова с восхищением рассказывала ему о монастырях, которые успела посмотреть, и грозилась уйти в самый глухой из них. Рассказчик не воспринимал её слова всерьёз.
Следующим вечером она попросила рассказчика отвезти её на театральный капустник, хотя и считала подобные сборища пошлыми. Весь вечер она пила шампанское, смотрела на кривляния актёров, а потом лихо отплясывала польку с одним из них.
Глубокой ночью рассказчик привёз её домой. К его удивлению, она попросила отпустить кучера и подняться к ней в квартиру — раньше она этого не позволяла. Между ними произошла близость. Под утро она сообщила рассказчику, что уезжает в Тверь, обещала написать и попросила оставить её теперь.
Письмо рассказчик получил через две недели. Она прощалась с ним и просила не ждать и не искать её.
В Москву не вернусь, пойду пока на послушание, потом, может быть, решусь на постриг… Пусть Бог даст сил не отвечать мне — бесполезно длить и увеличивать нашу муку…
Рассказчик исполнил её просьбу. Он начал пропадать по самым грязным кабакам, постепенно теряя человеческий облик, потом долго, равнодушно и безнадёжно приходил в себя.
Прошло два года. Под Новый год рассказчик со слезами на глазах повторял путь, который проделал когда-то вместе с любимой в Прощёное воскресенье. Затем он решил зайти в Марфо-Мариинский монастырь. Дворник не пустил рассказчика: внутри шла служба для великой княгини и великого князя. Рассказчик всё же зашёл, сунув дворнику рубль.
Во дворе обители рассказчик увидел крестный ход. Возглавляла его великая княгиня, за ней следовала вереница поющих инокинь или сестёр со свечами возле бледных лиц. Одна из сестёр вдруг подняла чёрные глаза и посмотрела прямо на рассказчика, словно почувствовав его присутствие в темноте. Рассказчик повернулся и тихо вышел из ворот.
