В пьесе действует множество невидимых персонажей и трое реальных — Старик (95 лет), Старушка (94 года) и Оратор (45–50 лет). На авансцене стоят два пустых стула, справа три двери и окно, слева — также три двери и окно, возле которого находится чёрная доска и небольшое возвышение. Ещё одна дверь находится в глубине. Под окнами дома плещется вода — Старик, перевесившись через подоконник, пытается разглядеть подплывающие лодки с гостями, а Старушка умоляет не делать этого, жалуясь на гнилостный запах и комаров.
Старик называет Старушку Семирамидой, она же обходится ласкательными словами «душенька», «лапочка», «детка». В ожидании гостей старики беседуют: вот раньше всегда было светло, а теперь кругом темень непроглядная, и был когда-то такой город Париж, но четыре тысячи лет назад потускнел — только песенка от него и осталась. Старушка восхищается талантами Старика: жаль, честолюбия ему не хватило, а ведь он мог быть главным императором, главным редактором, главным доктором, главным маршалом... Впрочем, он все-таки стал маршалом лестничных маршей — иными словами, привратником. Когда Старушка добавляет неосторожно, что не надо было талант в землю зарывать, Старик заливается слезами и громко зовёт мамочку — с большим трудом Старушке удаётся его успокоить напоминанием о великой Миссии. Сегодня вечером Старик должен передать человечеству Весть — ради этого и созваны гости. Соберутся абсолютно все: владельцы, умельцы, охранники, священники, президенты, музыканты, делегаты, спекулянты, пролетариат, секретариат, военщина, деревенщина, интеллигенты, монументы, психиатры и их клиенты... Вселенная ждёт Вести, и Старушка не может скрыть горделивой радости: наконец-то Старик решился заговорить с Европой и прочими континентами!
Слышится плеск воды — явились первые приглашённые. Взволнованные старики ковыляют к двери в нише и провожают на авансцену невидимую гостью: судя по разговору, это весьма любезная дама — Старушка покорена её светскими манерами. Вновь плещется вода, затем кто-то настойчиво звонит в дверь, и Старик замирает на пороге по стойке смирно перед невидимым Полковником. Старушка поспешно выносит ещё два стула. Все рассаживаются, и между незримыми гостями затевается беседа, которая все больше и больше шокирует хозяев дома — Старик даже считает нужным предупредить Полковника, что у милой дамы есть супруг. Ещё один звонок, и Старика ждёт приятный сюрприз — пожаловала «юная прелестница», иначе говоря, подруга детства со своим мужем. Невидимый, но явно представительный господин преподносит в подарок картину, и Старушка начинает кокетничать с ним, как настоящая шлюха, — задирает юбки, громко хохочет, строит глазки. Эта гротескная сцена прекращается неожиданно, и наступает черёд воспоминаний: Старушка повествует, как ушёл из дому неблагодарный сынок, а Старик скорбит, что детей у них нет — но, может, это и к лучшему, поскольку сам он был дурным сыном и бросил мать умирать под забором. Звонки в дверь следуют один за другим, и действие убыстряется:
Старик встречает гостей, а Старушка, задыхаясь, выволакивает все новые и новые стулья. Сквозь толпу невидимых приглашённых уже трудно протолкнуться: Старушка только и успевает спросить, надел ли Старик подштанники. Наконец звонки смолкают, но вся сцена уже уставлена стульями, и Старик просит запоздавших невидимок разместиться вдоль стен, чтобы не мешать остальным. Сам он пробирается к левому окну, Семирамида застывает возле правого — оба останутся на этих местах до конца пьесы. Старики ведут светский разговор с гостями и перекликаются сквозь толпу между собой.
Внезапно из-за кулис слышатся гул и фанфары — это пожаловал император. Старик вне себя от восторга: он приказывает всем встать и сокрушается лишь тем, что не может подобраться к Его величеству поближе — придворные интриги, что поделаешь! Но он не сдаётся и, перекрикивая толпу, делится с драгоценным императором пережитыми страданиями: враги пировали, друзья предавали, били дубинкой, всаживали нож, подставляли ногу, не давали визы, ни разу в жизни не прислали пригласительного билета, разрушили мост и развалили Пиренеи... Но вот снизошло на него прозрение: это было сорок лет назад, когда он пришёл папеньку поцеловать, прежде чем отправиться в кроватку. Над ним тогда стали смеяться и женили — доказали, что большой. Сейчас явится оратор, изложит спасительную Весть, ибо сам Старик — увы! — толком говорить не умеет.
Напряжение нарастает. Дверь номер пять открывается невыносимо медленно, и возникает Оратор — реальный персонаж в широкополой шляпе и плаще, похожий на художника или поэта прошлого века. Никого не замечая, Оратор проходит к эстраде и начинает раздавать автографы невидимкам. Старик обращается к собравшимся с прощальным словом (Старушка вторит ему, переходя от всхлипов к настоящим рыданиям): после долгих трудов во имя прогресса и на благо человечества ему предстоит исчезнуть вместе с верной своей подругой — они умрут, оставив по себе вечную память. Оба осыпают конфетти и серпантином Оратора и пустые стулья, а затем с возгласом «Да здравствует император!» выпрыгивают каждый в своё окно. Раздаются два вскрика, два всплеска. Оратор, бесстрастно наблюдавший за двойным самоубийством, начинает мычать и размахивать руками — становится ясно, что он глухонемой. Вдруг лицо его светлеет:
схватив мел, он пишет на чёрной доске большие буквы ДРР... ЩЩЛЫМ... ПРДРБР... Оглядывая с довольной улыбкой невидимую публику, он ждёт восхищённой реакции — затем мрачнеет, резко кланяется и удаляется через дверь в глубине. На пустой сцене со стульями и эстрадой, засыпанными серпантином и конфетти, впервые слышатся возгласы, смех, покашливание — это невидимая публика расходится после представления.