Два товарища, толстый и тонкий, встретились через много лет после окончания гимназии. Выяснив, что у толстого чин выше, тонкий не смог победить укоренившееся в нём чинопочитание и потерял друга.
На железнодорожном вокзале встретились два приятеля, толстый и тонкий.
- Толстый (Миша)
- — высокопоставленный чиновник, добродушный, искренний, не любит чинопочитания.
- Тонкий (Порфи́рий)
- — одноклассник толстого, мелкий чиновник, беден, женат, подхалим и чинопочитатель.
Толстый только что пообедал, его губы «лоснились, как спелые вишни. Пахло от него хересом и флер-д'оранжем». От тонкого, навьюченного вещами, «пахло… ветчиной и кофейной гущей», за ним шли жена, «худенькая женщина с длинным подбородком», и сын — высокий гимназист.
Увидев тонкого, толстый радостно окликнул его по имени: Порфирий. Тонкий тоже обрадовался, назвал толстого Мишей, они обнялись и троекратно поцеловались. Оказалось, они были друзьями детства, учились в одной гимназии.
Тонкий начал расспрашивать толстого о жизни, рассказал, что сам он женат, с гордостью добавив, что жена — «урождённая Ванценбах… лютеранка». Затем тонкий вспомнил годы учёбы в гимназии. Толстого тогда называли Геростратом за то, что он «казённую книжку папироской прожёг», а тонкого — Эфиальтом за то, что любил ябедничать.
«Восторженно глядя на друга», толстый спросил, как тот живёт, до каких чинов дослужился. Тонкий рассказал, что второй год служит коллежским асессором, награждён орденом св. Станислава. Жалование плохое, но жена даёт уроки музыки, а сам он делает на продажу деревянные портсигары. Теперь тонкого перевели в другой департамент, и он с семьёй переезжал.
Тонкий спросил, до какого чина дослужился друг. Толстый признался, что он уже тайный советник и имеет «две звезды». Тонкий на миг побледнел, окаменел, но потом расплылся в широчайшей улыбке.
…казалось, что от лица и глаз его посыпались искры. Сам он съёжился, сгорбился, сузился… Его чемоданы, узлы и картонки съёжились, поморщились…
Подбородок жены тонкого стал ещё длиннее, а сын-гимназист «вытянулся во фрунт и застегнул все пуговки своего мундира». Тонкий начал лебезить, называть толстого «вашим превосходительством» и в знак особого почтения добавлять к словам частицу «с».
Толстый поморщился и сказал, что чинопочитание тут ни к чему: они ведь друзья детства. Тонкий ещё больше съёжился, захихикал и сказал, что милостивое внимание его превосходительства для него как глоток «живительной влаги». Затем он заново представил другу сына и жену, уже не вспоминая, что она «урождённая Ванценбах».
Толстый хотел возразить, но в лице тонкого было «столько благоговения, сладости и почтительной кислоты», что толстого начало тошнить. Отвернувшись, он подал тонкому руку на прощание, тот почтительно пожал три пальца, поклонился и захихикал. Жена тонкого улыбнулась, а сын «шаркнул ногой». Семейство было приятно ошеломлено таким высоким знакомством.
