В поезде ехала привлекательная француженка цыгано-испанских кровей, ела фисташки. Соседи по вагону то и дело смотрели на неё, пока та не вышла, а потом грустно вздохнули, измученные её красотой.
На небольшой станции между Марселем и Арлем в вагон вошла женщина с цыганско-испанскими чертами лица.
- Цыганка
- — стройная, молодая, с тонкой талией, тёмным лицом, золотисто-карими глазами и полными губами, на верхней губе — синеватый пушок; одета в чёрную верхнюю и белую нижнюю юбки; в ушах — длинные серебряные серьги, на покатых плечах — выцветший голубой платок.
Она прошла по вагону, извиваясь всем своим телом, села у окна на одноместную скамью и начала чистить и есть жареные фисташки. Вагон не был разделён на купе, и пассажиры, сидящие на скамьях лицом к цыганке, поглядывали на неё. Цыганка, увлечённая фисташками, казалось, не обращала на них внимания. Время от времени она поднимала верхнюю юбку и доставала из кармана нижней новую порцию фисташек.
Её сизые губы двигались на белыми зубами, тёмное тонкое лицо было «древне-дико», золотисто-карие глаза, полуприкрытые смуглыми веками, «глядели как-то внутрь себя с тусклой первобытной истомой».
Руки, сухие, индусские, с мумийными пальцами и более светлыми ногтями, всё шелушили и шелушили фисташки с обезьяньей быстротой и ловкостью.
Закончив есть орешки и стряхнув шелуху с колен, цыганка прикрыла глаза, положила ногу на ногу и откинулась на спинку скамьи. Из-под её юбок выглядывала голая ступня, обутая в чёрный тряпичный чувяк и переплетённая разноцветными лентами.
Когда поезд прибыл в Арлем, цыганка вышла. Сосед рассказчика, крупный, румяный и мощный как бык провансалец, проводил цыганку глазами и, «измученный её красотой», с грустью произнёс: «Это камаргианка».