О том, как научиться фильтровать информацию в мире больших данных и фальшивых новостей.
Сегодня мы сталкиваемся с ложной информацией не только в традиционно специализирующихся на ней СМИ, но и при чтении научных публикаций, пролистывании ленты соцсетей, изучении отчетов и презентаций технологических стартапов, которые, по выражению авторов книги, ученых Карла Бергстрома и Джевина Уэста, вывели искусство создания чуши на принципиально новый уровень.
Чушь (авторы используют выражение покрепче) вездесуща, но ей сложно дать определение, потому что она скрывается за разными масками. Многие хорошо научились распознавать чушь, характерную для доинформационной эпохи. Мы замечаем отсутствие смысла и попытки скрыть правду за эвфемизмами и высокопарными выражениями политиков, но чушь «новой школы», как ее называют авторы, раскусить труднее. Она говорит на языке математики и статистики, в ней используются впечатляющие диаграммы и инфографика, а наукообразные формулировки создают ощущение точности и достоверности.
Чтобы научиться разбираться в информации и развить критическое мышление, не обязательно становиться профессиональным статистиком. Чаще всего достаточно лишь применять базовые правила логики и задавать правильные вопросы.
Идея 1. На устранение чуши нужно больше ресурсов, чем на ее создание
Ложь существует не только в человеческом, но и в животном мире. Ее можно наблюдать не только у высокосоциальных приматов, но и у такого далеко отстоящего от нас на эволюционном древе морского обитателя, как креветка-богомол, которая может наносить удары огромной силы благодаря пружинному механизму в передних конечностях. Несколько дней в году креветки меняют панцирь. В эти дни они особенно уязвимы и не могут защищаться, но они блефуют, размахивая своими клешнями так, будто могут ударить. Обманывают и пернатые — ряд наблюдений говорит о том, что врановые (вороны и сойки) обладают теорией разума, то есть они, как и люди, предполагают, о чем могут думать другие. Вороны демонстрируют сородичам, что прячут припасы в одном месте, но делают это для отвода глаз, а в действительности прячут их в другом.
Однако из всех существ именно люди в совершенстве овладели искусством обмана — во многом благодаря развитой речи. Мы можем комбинировать между собой слова самым разнообразным образом, чтобы выражать идеи и воздействовать на окружающих. В этом суть общения. Но общение — это обоюдоострый меч. Общаясь, мы можем убеждать других, продуктивно работать и достигать целей, к которым было бы невозможно приблизиться в одиночку. Но в то же время мы даем другим людям возможность манипулировать нашим собственным поведением. С помощью речи люди могут создавать практически безграничное количество чуши.
Во всех человеческих обществах открытая ложь порицается, но мы научились выкручиваться и не лгать открыто, используя уловки или, проще говоря, кривя душой. Так мы можем намеренно приводить других к ложным выводам, формально не прибегая к обману. Билл Клинтон в интервью Джиму Лереру заявил о том, что у него нет сексуальных отношений с Моникой Левински. А затем, когда достоверно стали известны подробности их связи, Клинтон заявил, что он не врал, так как использовал глагол в настоящем времени «есть», что якобы подразумевало, что у них отсутствовали отношения на текущий момент, а не что их вообще не было. Многие считают такие словесные выкрутасы вполне допустимыми и не приравнивают их к откровенной лжи.
Большую часть времени мы используем выражения, которые скрывают наши намерения или хотя бы позволяют не говорить о них откровенно. Так, на вопрос «Как вам фильм?» человек отвечает, что не назовет его отвратительным. Но это выражение подразумевает, что фильм ему не понравился. Желая насолить коллеге, другой коллега скажет, что тот не напивается, когда работает в офисе, но у слушающих создастся ощущение, что этот человек — пьяница, который просто сдерживает себя на работе.
В этих примерах язык используется для выражения значения, которое формально не озвучивается. Такой прием в лингвистике называется импликатурой. Импликатура и схожие с ней приемы дают нам пространство для маневра — можно ввести других в заблуждение, но не брать ответственность за свои слова и не выполнять обещаний. Например, можно обвинить другого так, чтобы избежать претензий с помощью формулировки «люди говорят, что…». Или рекламодатель обещает, что его продукт «поможет убить до 50% микробов». Формально он не обманывает, но указанный в рекламе диапазон процентов включает в себя и ноль. Нерадивый менеджер, не желая признавать свою некомпетентность, может использовать пассивный залог, сказав, что «были допущены ошибки», как будто он не имеет к ним никакого отношения. Корпоративный жаргон заслуживает отдельного упоминания. Так, объясняя закупку материалов у мадагаскарских поставщиков, рабочие которых (в том числе дети) трудятся в ужасных условиях, представитель Fiat Chrysler сказал, что их компания «участвует в совместных действиях с глобальными заинтересованными сторонами в различных отраслях и по всей цепочке создания стоимости, чтобы продвигать и развивать нашу цепочку поставок сырья».
В отличие от животных, которые во время общения в основном посылают другим сигналы о себе, люди благодаря сложному языку могут говорить не только о себе, но и о других субъектах и объектах. В то же время, даже когда мы говорим о внешнем мире, мы говорим о себе. Если проанализировать наши воспоминания, истории, которые мы рассказываем, посты в социальных сетях, то можно заметить, что они представляют собой часть нашей личной истории, нашей идентичности. И не так важно, правдивы эти истории или нет. Например, в соцсетях мы охотно делимся историями, которые даже не до конца прочитываем и не проверяем, но которые, как нам кажется, могут сказать другим о том, какие мы: благородные, нонконформисты, независимые бунтари, чувствительные, добрые.