Смысл существования человека

Человечество в космической перспективе

Эдвард Осборн Уилсон — выдающийся ученый, труды которого неизменно производят большое впечатление и на людей науки, и на широкую публику. Небольшую работу под звучным названием «Смысл существования человечества» он написал в возрасте 84 лет, уже отойдя от научной деятельности и полностью сосредоточившись на создании книг. В ней Уилсон суммировал свои философские позиции, выработанные за десятилетия активного интеллектуального поиска и блестящей научной карьеры.

Эдвард Уилсон стал специалистом по поведению муравьев в результате несчастного случая: повредив глаз и подвергнувшись тяжелой операции в возрасте восьми лет, мальчик вынужденно сосредоточил свое внимание на мелких объектах — и «проводил в наблюдении за муравьями и бабочками больше времени, чем любой другой ребенок». Человечество обязано этой случайности ценными открытиями: посвятив себя изучению муравьев, Уилсон не только открыл более 300 новых видов насекомых, но и заложил основы социобиологии, а увлекшись проблемой биоразнообразия Земли, создал теорию островной биогеографии, которая трактует закономерности исчезновения растений и животных на архипелагах и отдельных островах.

В своей самой философской работе «Смысл существования человечества» Уилсон как биолог и мыслитель осмысливает наш вид в контексте бесконечно разнообразного континуума, в котором человечество «выиграло в генетической лотерее». Человек предстает здесь как продукт биологической и социальной эволюции, пороки и слабости цивилизации получают генетическое объяснение, история познания себя и окружающего мира описана как цельный процесс, в котором сегодня наступает (должен наступить) еще один плодотворный этап — Новое Просвещение. Удивительная оптика этой книги заставляет посмотреть на человечество с двух очень разных ракурсов: с одной стороны, мы — всего лишь физически несовершенные, мелкие существа, населяющие периферийную планету в одной из галактик. С другой — самый могущественный на родной планете вид, который сумел построить цивилизацию и теперь должен нести ответственность не только за себя, но и за другие виды, населяющие Землю. Уилсон анализирует соотношение гуманитарного и естественнонаучного знания, рассказывает о биологических основах идеологии и объясняет, как и почему люди заняли уникальное место на планете. Условие нашего успеха как вида и надежда на светлое будущее заключается в способности действовать сообща и прогнозировать результаты своих усилий.

Эта блестящая, вдохновляющая книга поможет вам немного приподняться над обыденностью и с новым интересом и большей ответственностью взглянуть на родную планету — источник силы, радости и самой жизни.

Вглубь эволюции, вперед в будущее

Историю невозможно понять без доисторического периода, а его, в свою очередь, — без биологии. Стремительный рост этой науки сегодня ставит в центр внимания вопрос смысла существования человечества — и позволяет ответить на него с позиций науки XXI века.

Наш маршрут пройдет от возникновения человека как вида к месту, которое он занимает сегодня во Вселенной. Попутно мы затронем вопросы религии, социальной организации и попробуем понять, кто мы такие и куда идем — точнее, куда должны идти с точки зрения развития нашего вида и планеты.

Пользуясь словами Ницше, сегодня мы уже видим, «как начинают бледнеть радужные краски на крайних пределах человеческого познания и воображения», что означает закат искусства. Сегодня наука должна стать той базой, на которой художники и поэты заново обоснуют смысл существования человечества.

В обыденном языке «смысл» обозначает цель, цель предполагает наличие замысла, а значит, и создателя. Все религии убеждены, что и человечество в целом, и каждая личность существуют не просто так — у них есть цель. Наука, с другой стороны, находит смысл в самом существовании человека, в сумме причин и следствий, которые породили наш вид и определяют его существование.

Так же как отдельное действие человека осмыслено в обыденном значении, наша способность мыслить и принимать решения — это оправдание и смысл существования человечества как вида.

Человек умеет воображать сценарии будущего и сознательно выбирать свои действия, ведущие к тому или иному развитию событий. Как именно мы распорядимся этим тонким инструментом, зависит от того, насколько хорошо мы понимаем свою природу.

Уже сегодня перед нами стоит невероятно важный вопрос — о пределе вмешательства в человеческий геном. Технология дает человеку возможность взять на себя роль творца. Мы можем отказаться от естественного отбора и изменить самих себя по собственной прихоти: обзавестись большим объемом памяти, лучшим зрением, выдающимися атлетическими данными, способностью жить гораздо дольше, чем сегодня. Возможности выбора бесконечны — но что же нужно выбирать? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны понять философский смысл существования человечества. Ведь нам дана только одна планета, и выбор, который мы сделаем, отразится не только на нас самих, но и на всех обитателях Земли.

Загадка существования человечества

Современное состояние человека — продукт не только исторического периода (порядка шести тысячелетий цивилизации), но и гораздо более протяженного доисторического времени, когда наш вид обособился от других приматов и начал развиваться самостоятельно.

Биологи знают, что возникновение сложного социального поведения у людей происходило по тому же сценарию, что и у других эусоциальных видов — то есть тех, у которых существует разделение труда и репродуктивных функций, перекрывание поколений и совместная забота о потомстве.

Эусоциальность — чрезвычайно редкое явление: оно свойственно всего двадцати из сотен тысяч видов, населявших Землю в течение последних четырехсот тысяч лет. Эусоциальность встречается у четырнадцати разновидностей насекомых, трех видов обитающих в коралловых рифах креветок и лишь у трех видов млекопитающих — двух видов грызунов и собственно человека. С точки зрения эволюции эусоциальность возникла очень поздно: ее не было ни в палеозое (350–250 млн лет назад), ни в эру мезозоя (200–150 млн лет назад). Наши предки тоже миллионы лет развивались как одна из веток приматов, без признаков эусоциальности.