Люди страдали от ностальгии, переехав в другую страну. Они тосковали по природе и обычаям. Жизнь за границей казалась им чужой и непонятной. Многие, потеряв надежду на возвращение домой, угасали.
Названия глав — условные.
Болезнь — ностальгия
Франция, 1920 год. Одним вечером друг рассказчицы долго пребывал в задумчивости, а потом сообщил, что у него может начаться ностальгия.
- Рассказчица
- — женщина, вынужденно эмигрировала из России во Францию; в ней угадывается сама Тэффи, покинувшая страну и жившая некоторое время в Париже.
Эта ироничная фраза скрывала большое горе, охватившее друга. Рассказчица считала ностальгию болезнью — люди угасали вдали от родной земли.
Приезжают наши беженцы, измождённые, почерневшие от голода и страха, объедаются, успокаиваются, осматриваются, как бы наладить новую жизнь и вдруг гаснут.
И хотя в чужой стране было много дел, у людей опускались руки, не хватало ни сил, ни воли.
Тоска по русской природе
Особенно сильно тосковали беженцы по родной природе — траве, деревьям… Во Франции всё это было, но какое-то не родное, чужое. А едва заметив что-то схожее с русской природой, люди, давно уехавшие из России, глупо радовались.
Размышления старой няньки
У знакомых рассказчицы была нянька, вывезенная из Москвы.
- Нянька
- — толстая, сердитая и строгая старуха, не любит новых порядков, чтит старые.
Каждый вечер, уложив детей спать, она шла на кухню и говорила с плохо понимающей по-русски француженкой-кухаркой. Старуха спрашивала и рассказывала про церкви, веру, собак, землянику… Отмечала разницу в быту двух стран.
Наговорится, напечалится, съёжится, будто меньше станет, и пойдёт в детскую, к ночным думкам, к старушьим снам — всё о том же.
Предел страданий
Приехавший за границу аптекарь прочил конец большевизму через 2 месяца. Его слушали и верили. Человеческая душа привыкла к пределам и конкретным числам.
Вспомнила рассказчица и увиденного ею тяжело раненого человека. Он умирал в страшных мучениях, но не верил в предел собственной жизни и думал, что этого не может быть.
