О том, как могут сочетаться научное мировоззрение и духовный опыт.
Во вступлении к книге Алан Лайтман описывает свой трансцендентный опыт. Недалеко от его дома на островке в штате Мэн много лет назад поселилась семья хищных птиц-скоп. Лайтман и его семья имели возможность наблюдать за их поведением, рождением птенцов, ролями отца и матери, первыми полетами молодых птиц. Однажды он наблюдал с балкона второго этажа, как пара скоп впервые поднялась в воздух, делая неумелые движения крыльями. Балкон был круглым и по форме тоже напоминал гнездо, так что скопам он должен был казаться чем-то знакомым. Они набрали высоту, скорость и устремились прямо к Лайтману. Он подавил желание спрятаться в доме и остался стоять на месте. Птицы подлетели к нему почти вплотную, и на секунду он встретился взглядом с одной из скоп. Его охватило чувство полного единения и с птицей, и со всей природой, как будто все они были частью одного целого.
Лайтман считает себя материалистом и ученым, но все же он пережил трансцендентный опыт. Он ощущает себя частью целого, намного большего, чем он сам, осознает связь с другими людьми и миром живых существ, и с далекими звездами. Так что его материализм носит духовный характер. Он верит в законы химии, биологии и физики, но есть опыт, который не исчерпывается этими законами.
Сегодня ученые разных направлений пришли к выводу, что не все события и процессы можно объяснить во всей полноте. Есть системы, которые не сводятся к сумме свойств их отдельных компонентов — они называются эмерджентными. В пример Лайтман приводит мигание светлячков. Летней ночью в поле они сначала мигают каждый отдельно, в случайное время и с разной частотой. Но где-то через минуту они каким-то необъяснимым образом настраиваются и синхронизируются, и начинают мигать одновременно. Невозможно понять такое коллективное поведение с помощью единственного светлячка. Так и наш мозг, в котором 100 млрд нейронов, ведет себя так, что это невозможно объяснить с точки зрения отдельных нейронов.
У мыслящих существ есть сознание, и до сих пор остается непонятным, как материальные нейроны нервной системы могут его порождать. Лайтман пишет о попытках понять сознание в терминах физического мозга и нервной системы. Это помогает понять духовность, не связанную со всевидящим и всемогущим Богом. Он считает, что можно жить полноценной нравственной жизнью и без веры в Бога, и в то же время признавать важность духовного опыта. Наука и духовность не исключают друг друга.
Идея 1. Существование нематериального нельзя ни доказать, ни опровергнуть
Наиболее далеким от материализма понятием является концепция Бога. Но нематериалистические понятия этим не исчерпываются. Нематериалистический взгляд касается бессмертной души, Рая и Ада, разума, отделенного от тела, призраков.
Наиболее рациональные аргументы в пользу существования души дал немецкий философ XVIII века Мозес (Моисей) Мендельсон. Он рассуждал не только как философ, но и как ученый. В 1763 году Прусская королевская академия наук удостоила его премии за эссе о применении математических доказательств к метафизике. Мозес Мендельсон был одаренным ребенком и полиглотом. Он с детства изучал философию, математику и астрономию, писал стихи, играл на фортепьяно, причем его обучал ученик самого Баха. В 16 лет он изучил латынь, чтобы в подлиннике читать Цицерона, а затем французский, английский и греческий языки.
В своем эссе «Федон, или О бессмертии души» (1767) Мендельсон попытался описать природу души, приспособить метафизические доказательства к современности. Он приводил новые аргументы, связанные с материализмом: человеческое тело состоит из отдельных частей, но, чтобы они действовали слаженно и в унисон, ими должно что-то руководить, как дирижер руководит оркестром. Кроме того, это мыслящее существо, руководящее телом, должно быть единым целым. Оно обладает интеллектом и объединяет в себе все человеческие желания, понятия и склонности. Скорее всего, это и есть душа, и она бессмертна.
Мендельсон был верующим и часто говорил о Боге в «Федоне», но не использовал его как доказательство существования нематериальной души. «Федон» несколько раз переиздавали в Европе, переведя на несколько языков, включая русский и иврит. В этом эссе человек представал как благородное существо, которое стремится к совершенству и ищет истину. Это был рациональный аргумент в пользу бессмертия души в эпоху широкого распространения материалистических взглядов, популярных в Европе XVIII века. У Ньютона и других ученых космос был просто системой рычагов и блоков. Мендельсон пытался при помощи логики научных рассуждений доказать, что мир — это нечто большее, чем рычаги и блоки.
По мнению Лайтмана, Мендельсон, возможно, имел причины беспокоиться о бессмертии души. Двое его детей умерли в юном возрасте — любому родителю трудно смириться с такой потерей и признать, что смерть является концом существования. Может быть, рассуждая о бессмертии души, Мендельсон пытался заглушить горе своей семьи и дать надежду. В свое время Сократ, перед тем как выпить чашу с цикутой, рассказывал своим ученикам о бессмертии души, чтобы они не печалились о его смерти.
Аргументы Мендельсона можно было бы опровергнуть наукой ХХ века, которая доказала, что система, состоящая из многих частей, может создавать порядок даже внутри себя в результате эмерджентности. В пример можно привести сложные сооружения из земли, которые строят термиты, узоры снежинок, механизмы сворачивания белков — во всех этих случаях не требуется никакой внешней организующей силы.
По мнению автора, ни существование души, ни существование Бога не доказывается рациональными аргументами. Верующие в Бога или душу просто принимают эти убеждения и не требуют доказательств, ибо они недоказуемы в принципе.
Идея 2. Религиозные верования отражают стремление быть частью чего-то большего, избежать страха смерти и жажду чуда
Душа упоминается еще в древних цивилизациях, в частности, в иероглифах на стенах погребальной камеры фараона Униса (примерно 2315 г. до н. э.). В них сказано, что фараон ушел не мертвым, а живым, и скоро он очистится в прохладных водах, чтобы нетленные звезды забрали его к себе. Это было заклинание, помогающее умершему соединиться со своей душой.