В трудовом лагере рассказчик подружился с набожным и ранимым стариком, который не получал вестей от дочери. Узнав, что она отреклась от отца, рассказчик сжёг её письмо и уберёг друга от разочарования.
Очень краткое содержание
Трудовой лагерь на Колыме, конец 1940-х годов. Рассказчик получил травму и был переведён в помощники к столяру Адаму Фризоргеру.
- Рассказчик
- — заключённый, работает в угольной разведке, высокий, худой, милосердный, наблюдательный, образованный; имя его в рассказе не упоминается.
- Ада́м Фризо́ргер
- — столяр, работает в угольной разведке, бывший пастор из немецкого села на Волге, вдовец, есть дочь, пожилой, со старческим дребезжащим голосом и небольшими руками, кроткий, миролюбивый, одинокий, искренне и глубоко верующий.
Оба они, истощённые предыдущими работами, считались инвалидами и служили обслугой в угольной разведке. Целый год они мирно жили в одном бараке. Столяр был кротким и глубоко верующим человеком, они часто беседовали на религиозные темы.
Однажды Фризоргер ошибся, перечисляя апостолов (учеников Иисуса Христа), и включил в их число Павла. Узнав от рассказчика о своей ошибке, он переживал это как тяжкий грех, всю ночь молился и плакал. Рассказчик успокоил его, и это сдружило их ещё больше.
Как-то раз столяр показал рассказчику фотографию своей единственной дочери, по которой сильно скучал. Начальник велел ему написать заявление, чтобы разыскать дочь. Спустя полгода на имя Фризоргера пришло официальное письмо, где дочь отрекалась от него.
В заявлении она коротко и ясно писала, что, убедившись в том, что отец является врагом народа, она отказывается от него и просит считать родство не бывшим.
Рассказчик сжёг это письмо, а потом и последовавшее за ним.
Вскоре рассказчика увезли из разведки, и дальнейшая судьба Фризоргера осталась ему неизвестна, лишь память о его взволнованном шёпоте сохранилась надолго.
Подробный пересказ
Деление пересказа на главы — условное.
Знакомство с Фризоргером
Трудовой лагерь на Колыме, конец 1940-х годов. Работая на участке угольной разведки, рассказчик сорвался со скользкой лестницы и вывихнул ступню. Из-за травмы начальство перевело его в помощники к столяру Адаму Фризоргеру, чему оба были рады.
Фризоргер в прошлом был пастором в немецком селе на Волге. С рассказчиком они познакомились на пересылке во время тифозного карантина и вместе попали в угольную разведку. Оба уже прошли через тяжёлые испытания в тайге, были на грани истощения и в полусумасшедшем состоянии прибыли на пересылку.
В угольную разведку их прислали «как инвалидов, как обслугу». Основные рабочие кадры были заняты вольнонаёмными — заключёнными, только что отбывшими срок. Во время переезда у этих сорока вольнонаёмных едва набралось два рубля на табак, но, несмотря на их бедность, все понимали, что через пару месяцев они смогут одеться, выпить, получить паспорт, а через год уехать домой.
Эти надежды подогревал начальник разведки Парамонов, который сулил вольнонаёмным огромные заработки и полярные пайки.
- Парамонов
- — начальник угольной разведки, средних лет, светловолосый, с проницательными глазами, прагматичный, проницательный, способный на сострадание.
С арестантами же, вроде рассказчика и Фризоргера, о таких вещах даже не заговаривали.
Отбор у Парамонова
Перед отправкой в угольную разведку Парамонов вызвал будущих работников из бараков. Среди них были: седоусый печник, одноглазый кочегар, бедный агроном. Рассказчик оказался четвёртым. Подходящей профессией он не владел, но его высокий рост устроил Парамонова.
Пятым вызвали Фризоргера. Мужчина закрыл лицо руками и бормотал молитву, не обращая ни на кого внимания. Узнав, что старик столяр, Парамонов завершил отбор, и всех пятерых увезли в разведку.
Позже рассказчик узнал, что Фризоргер тогда испугался расстрела.
Редкая дружба
Рассказчик и Фризоргер целый год дружно жили в одном бараке, что было редкой удачей, потому что другие арестанты любили ругаться по пустякам. Столяр же ни с кем не ссорился и говорил мало старческим дребезжащим голосом. Каждое утро и вечер он неслышно молился, а если и вступал в разговоры, то лишь на религиозные темы.
На все шутки и колкости Фризоргер отвечал мирной улыбкой. Его любила вся разведка, включая начальника Парамонова.
Койки мужчин стояли рядом, и они часто разговаривали. Столяр по-детски удивлялся, когда рассказчик цитировал Евангелие (религиозная книга о жизни Иисуса Христа).
Он хихикал и очень был доволен, когда я обнаруживал подобные познания. И, воодушевившись, принимался рассказывать мне то евангельское, что я помнил нетвёрдо или чего я не знал вовсе.
Апостол Павел
Во время одной из бесед Фризоргер ошибся, перечисляя имена двенадцати апостолов: он упомянул Павла, который апостолом не был. Рассказчик, знавший биографию Павла, рассказал столяру всё, что знал. Фризоргер внимательно его выслушал, но промолчал. Всю ночь он не спал, шепча во тьме имя Господа и перечисляя имена апостолов.
Следующей ночью, после тяжёлого рабочего дня, рассказчик проснулся от всхлипываний. Фризоргер стоял на коленях и молился. Старик чувствовал, что совершил непростительную ошибку, большой грех, перепутав апостолов. Рассказчик едва успокоил столяра, и с тех пор они стали хорошими друзьями.
Фотография дочери
Однажды в столярной мастерской Фризоргер подозвал рассказчика и вынул из засаленного бумажника маленькую фотографию молодой женщины. Он рассказал, что давно овдовел, а на снимке — его единственная дочь, которая не пишет ему, хотя он отправлял ей много писем.
В мастерскую вошёл Парамонов. Узнав, что на фотографии дочь столяра, которая забыла отца, начальник велел написать заявление о её розыске.
С этого времени, уже не таясь от меня, Фризоргер, окончив вечернюю молитву и улёгшись на койку, доставал фотографию дочери и поглаживал цветной ободочек.
Сожжённые письма
Прошло около полугода. Однажды на разведку привезли почту. Так как Парамонов был в отъезде, почту принимал один из заключённых-секретарей.
На имя Фризоргера пришло письмо. В нём требовали ознакомить заключённого с заявлением его дочери, в котором она официально отказывается от отца, как от врага народа. Заявление прилагалось к письму. Рассказчик уговорил секретаря отдать заявление ему и сжёг его в печке. Через месяц пришло короткое письмо от дочери, которое они тоже сожгли.
Вскоре рассказчика увезли из разведки, и он не знал, как сложилась дальнейшая судьба Фризоргера. Он часто вспоминал его дрожащий взволнованный шёпот при перечислении имён двенадцати апостолов.