Хотя писал Теренций по-латыни и для римского зрителя, его персонажи носят греческие имена и предполагается, что действие часто происходит в Элладе. Так и в данном случае.
Суровый старик Менедем так допекал сына своего Клинию за увлечение бедной соседской девушкой, что тот был вынужден сбежать из родительского дома на военную службу.
Но, несмотря на это, сын любит отца. Со временем и Менедем раскаивается. Тоскуя по сыну и мучаясь угрызениями совести, он решил изнурить себя непрерывным трудом в поле. Заодно Менедем продаёт большинство своих рабов (они ему теперь почти не нужны) и многое другое: к возвращению сына хочет накопить приличествующую случаю сумму.
Сосед Хремет спрашивает Менедема о причинах этих его действий и, в частности, — столь ожесточённого самоистязания тяжким трудом. Причину же своей заинтересованности делами соседа Хремет объясняет угнетённому Менедему так: «Я — человек! / Не чуждо человеческое мне ничто». Эта и многие другие фразы из комедий Теренция со временем стали крылатыми выражениями, дожив в этом качестве и до наших дней.
Клиния влюблён в бедную и честную Антифилу и, не в силах дольше терпеть разлуку, тайком возвращается. Но не домой (он все ещё страшится гнева отца), а к другу-соседу Клитофону, сыну Хремета.
А Клитофон увлечён гетерой Вакхидой (что требует значительных затрат). Родители, естественно, не знают об этой страсти непутёвого сыночка.
В комедийную интригу активно вмешивается Сир — умный и смекалистый раб Хремета (он надеется на вознаграждение), Оба юноши и Сир договариваются, что приведут Вакхиду в дом Хремета, выдавая ее за ту, которой увлечён Клиния. Так и происходит. В роли же служанки Вакхиды выступает скромная Антифила. И не только она: Вакхида прибывает с целой свитой слуг и рабов. И Хремет (думая, что это — возлюбленная Клинии) безропотно кормит и поит всю ораву. Он же наконец сообщает Менедему, что сын его тайно вернулся. Радости старого отца нет предела. Ради вернувшегося сына он теперь готов на все: принять в дом не только его, но и невесту, какая бы она ни была! Менедем стал теперь кротким и уступчивым.
Тем временем на сцене появляется Сострата — мать Клитофона, жена Хремета. По ходу действия внезапно выясняется, что Антифила — родная дочь Хремета. Когда она появилась на свет (не ко времени, вероятно), раздосадованный отец велел Сострате бросить ребёнка...
Антифилу воспитывала добродетельная старушка, привив ей все лучшие качества, коими должна обладать порядочная девушка. Родители радостно признают Антифилу своей дочерью. Рассеиваются и сомнения Клитофона, родной ли он сын своих родителей и будут ли они его любить по-прежнему. Ведь сын-гуляка обманным путём вверг отца в немалые расходы. Но и гетера Вакхида в конце концов оказывается не такой уж бессердечной и распущенной.
В итоге Хремет соглашается выдать вновь обретённую дочь за Клинию и даёт за ней приличное приданое. Тут же, неподалёку, находит он достойную невесту и для своего непутёвого сына. Счастливы Менедем и его жена, счастливы Антифила и Клиния. И звучат заключительные слова Хремета: «Согласен! Ну, прощайте! Хлопайте!»