Делёж кабанчика

Очень краткое содержание

Степан приехал в родную деревню под Минском, чтобы помочь матери заколоть кабанчика.

С помощью соседа он сделал самую тяжёлую работу — обсмолил и разделал тушу. В этот момент приехала младшая сестра Степана. Она жила недалеко от матери, но навещала её реже, чем сёстры, живущие в Минске. Степан понял, что сестра приехала «за салом», разозлился и чуть не поссорился с ней.

Когда сели за стол «обмывать кабанчика», явились родственники из Минска — муж старшей сестры Степана и средняя сестра. Мать разделила кабанчика между детьми, оставив себе только голову и ноги.

…забавно было наблюдать, как сёстры… напряжённо следят за материнскими руками, которые берут из общей кучи кусок, переворачивают его, гадая, кому положить. Все молчат, ни словечка. Не до разговоров.

Степана разозлило, что мать себе ничего не оставила, хотя держала большое хозяйство и тяжело работала круглый год. Он выбежал из дома и пошёл на могилку отца. Когда он вернулся, родственники собирались уезжать. Степан поехал с ними. По дороге он предложил сёстрам навестить могилу отца, но те отказались — хотели доехать до Минска засветло.

Степан снова разозлился. Потом он вспомнил, что так и не помог матери по хозяйству, вернулся в деревню и сразу принялся за работу.

Подробный пересказ

Деление на главы — условное.

Степан приезжает в деревню

Степан приехал в родную деревню из Минска, где давно уже жил и работал. Одна из сестёр сообщила ему, что мать собирается колоть кабанчика, и он приехал помочь. Первым гостя заметил дворовой пёс — ему Степан всегда привозил вкусный гостинец. Потом из хаты вышла Ганна в залатанном кожушке и платке.

Она обрадовалась сыну, но в натуре Степана с детства была «упрямая сдержанность». Сначала он просто подал матери руку, не показывая, что рад, потом заглянул в материнские глаза, «сунулся холодным носом в лицо матери, поцеловал в щёку» и сразу смущённо отстранился.

Ганна пожаловалась на боль в руке и на то, что дети начинают забывать и свою мать, и родную деревню. Потом Ганна показала сыну предназначенного на убой кабана.

Встреча с соседом и его сыном

Кабанчик был крупный, и Степан отправился звать на помощь Лёника.

По дороге Степан спохватился, что забыл принести матери воды из колодца, но возвращаться не стал.

Войдя во двор Лёника, Степан подивился, что такой молодой человек содержит хозяйство в образцовом порядке. Лёник был занят — стеклил веранду, но помочь сразу согласился. Он колол свиней по всей деревне, а за работу брал кусок свежины.

Лёник собрался и вышел, а Степана задержал Витя.

Малец затащил Степана в хату и начал жаловаться на непутёвых и бесхозяйственных родителей, с которыми и поговорить-то не о чем.

Степан детей любил, среди них… находил куда больше единомышленников, чем среди взрослых, с ними удавалось поговорить… без хитростей, без утайки, и потому, возможно, детвора к нему липла тоже.

Витя предупредил, что за его отцом надо приглядывать — он запросто может испортить кабана тётки Ганны. Степана удивляло, что 6-летний мальчик разговаривает с ним, как с ровней.

Затем Витя занялся игрой, а Степан поспешил к матери, весело думая: «Ну и хлопчик, ну и язык!». Тем временем Лёник успел заколоть кабанчика и спорил с Ганной, сколько он весит. Степан в шутку сказал, что Витя это точно решил бы. Лёник промолчал, только печально посмотрел на Степана.

Лёник и Степан обсмолили тушу паяльной лампой и разделали. Ганна распоряжалась и присматривала за котами — как бы не стянули кусок.

Приезд родственников

Когда работа была закончена, приехала младшая сестра Степана, работавшая фельдшером «в соседнем районе, в большом рабочем посёлке». Жила она недалеко от матери, но «наведывалась реже, чем старшие сёстры из Минска».

Ганна не ожидала дочь и очень обрадовалась. Степан зло сказал, что сестру к матери «кабанчик привёл», и чуть с ней не поссорился. Мать вмешалась и предотвратила ссору — попросила сына помочь по хозяйству.

Одному с соломорезкой работать было неудобно, но Степан упрямо резал солому. Явился Витя и сообщил, что отошедший ненадолго Лёник не вернётся — угорел от паяльной лампы. Степан не поверил и тут же увидел принарядившегося Лёника. Витя «бросился бежать, обеими руками придерживая штаны, чтобы не свалились на бегу».

Между тем Ганна нажарила свежины и позвала за стол. Когда был жив отец, гостей приходило больше, теперь же и звать было некого. Из молодых в деревне обосновался только Лёник.

Только сели, во двор въехали белоснежные «Жигули». Это из Минска приехал Коля, а с ним — средняя сестра Степана.

Степан не любил ездить с Колей и сёстрами: его не считали ровней и постоянно поучали. Он предпочитал ездить к матери в автобусе — там и людей других повидаешь, и о своём подумаешь.

Застольные беседы

Наконец, сели за стол. Ганна пообещала к рождеству откормить ещё одного кабана.

Она всегда такая, мать: что бы ни говорила, на языке, как и в голове, вечно детки, будто они всё ещё маленькие. Иной раз её хлопоты смешат. Иногда огорчают.

Лёник спросил Ганну, зачем ей такое большое хозяйство — два кабана, овечки, корова, телушка, утки, куры. Она ответила, что всё для детей. Внуки летом приедут — будет им молоко, творог, сметана, а из овчин она детям по кожушку справит, Коля давно просил.

При этих словах Коля поперхнулся, глаза его забегали, и он сразу отказался от кожушка. Степан мрачно пообещал, что лично зарежет овец и отведёт на ферму старую корову.

Этот разговор оставил в душе Степана горечь и досаду. Даже Лёник, чужой человек, понимал, что незачем пожилой женщине так надрываться, когда семья разъехалась по городам. Молчание сестёр тоже злило Степана. Они не скажут матери не надрываться, каждая хочет «взять из деревни даровой кусок».

Ганна сменила тему и спросила Степана, где он сейчас работает. Тот с гордостью сообщил, что трудится на строительстве минского метро. Лёник и Коля начали насмехаться, ведь совсем недавно Степан «велосипеды делал». Степан ответил, что в городе всё равно, где работать, лишь бы платили.

Ганна не поняла его слов, притихла. Степан обратил внимание на её руки — старые, усохшие, с морщинистой тёмной кожей, и отвёл взгляд.

Могилка отца. Степан вспоминает прошлое

Стемнело. Степан проводил Лёника и лёг спать. Ему приснилась районная больница, где три года назад лежал отец. Тогда Степан «забрал документы с первого курса политехнического» и решил идти в армию. Отец не упрекал его, только спрашивал, что он будет делать дальше.

После армии Степан хотел вернуться в деревню, но поехал в Минск к сёстрам и застрял там. Коля устроил его на завод, так и остался Степан в городе. Уже два года Степану снился отец, всё что-то хотел ему сказать.

Проснувшись, Степан услышал голоса, пошёл в большую комнату и увидел, как мать делит свежину между детьми. Себе Ганна оставила только голову и ноги. Тут в хату вошёл Витя и потребовал отдать кабаньи уши. Ганна рассмеялась и отдала. Степан снова разозлился: мать откармливала кабана, старалась, а теперь ей нечего будет есть. Не выдержав, он выбежал из хаты.

Ноги принесли Степана на кладбище, к отцовской могилке, уже почти незаметной — ни креста, ни памятника. Но перепутать Степан не мог — бывал здесь много раз. Он вспомнил один случай: человек родился в деревне, но не был в ней много лет, а когда вернулся, не смог найти могилу своей матери.

Родственники уезжают

Вернувшись домой, Степан увидел, что родственники собрались уезжать. Колины «Жигули» были забиты свежиной, мешками с картошкой, кастрюлями с квашеной капустой и прочей снедью. Степан молча наблюдал за суетой и помогать не собирался.

Когда все сели в машину, на колени Степану положили огромную тыкву. Он всё оглядывался на Ганну, одиноко стоявшую у распахнутых ворот.

…то ли потому, что день выдался серый, пасмурный, фигура матери вызывала беспредельную грусть, точно это стояла сама поздняя-поздняя осень.

В тяжёлой тыкве для Степана соединилось «самое разное: и материнский упрёк, и грустная радость матери, и её же припрятанная от детей беда».

Когда проезжали мимо кладбища, Степан предложил сходить на могилу отца. Сёстры отказались — они хотели доехать до Минска засветло.

Степан остаётся с матерью

Степан вспомнил мать, её старые натруженные руки, порезанный палец, перевязанный белой тряпицей с капелькой крови; вспомнил, что не нарезал ей соломы, не наносил воды…

К горлу Степана подкатил ком. Он потребовал остановиться, вышел из машины и вернулся в деревню, хотя сёстры и пытались его вернуть. Войдя во двор, Степан сразу отправился к соломорезке. Ганна удивилась, растерялась, но ни о чём не стала спрашивать.

Ему вечно казалось, что мать его не понимает, а она понимала его так же, как себя, потому что он был её частицей — частицей тела и души.

Словно оправдываясь, Ганна сказала, что живёт ради детей. Если им всё не отдаст, ей и кусок в горло не пойдёт. Степану «захотелось утешить мать, сказать то, что не успел сказать отцу и что теперь уже не скажет ему даже во сне», но у него перехватило дыхание.

Он начал сильно крутить колесо соломорезки. Вдруг работать стало труднее, и Степан увидел, что Ганна подсовывает под нож солому. Он продолжал крутить колесо, «не отводя глаз от белой тряпицы».