Бедный чиновник с трудом скопил на новую шинель, но обновку в тот же вечер украли. От мороза и тоски по самому дорогому, что у него было, чиновник умер, а его призрак стал отбирать шинели у прохожих.
Очень краткое содержание
Санкт-Петербург, приблизительно 1840-е годы. В одном департаменте служил бедный чиновник Акакий Акакиевич Башмачкин.
- Ака́кий Ака́киевич Башма́чкин
- — бедный чиновник, лет 50, низенький, рябоватый, рыжеватый, подслеповатый, с лысиной на лбу, морщинами на щеках и серым лицом, робкий, тихий, безобидный.
Всю жизнь Башмачкин переписывал бумаги, и это приносило ему радость. Жил он в комнате, которую снимал у 70-летней женщины, ходил в старой шинели и терпеливо сносил насмешки коллег.
Однажды Башмачкин обнаружил, что его единственная шинель совсем износилась. Знакомый портной залатать её не смог, и Башмачкин решил сшить новую. Это стало его мечтой и целью. Он долго копил деньги, отказываясь от самого необходимого, потом тщательно выбирал сукно и фасон.
Наконец шинель была сшита, и Башмачкин пришёл в ней на работу. Коллеги поздравили его и предложили «вспрыснуть» обновку, а один из начальников пригласил Башмачкина на именины. Отказаться тот не смог.
С именин Башмачкин возвращался ночью. По дороге его ограбили — отняли новую шинель. Утром Башмачкин отправился к приставу, а от него — к чиновнику, но тот накричал на беднягу и прогнал его. В старой шинели Башмачкин простыл, слёг и умер.
Исчезло и скрылось существо никем не защищённое, никому не дорогое, ни для кого не интересное… существо, переносившее покорно канцелярские насмешки и без всякого чрезвычайного дела сошедшее в могилу…
После его смерти в Петербурге появился призрак, отнимавший у людей шинели. Он хулиганил, пока не снял шинель у чиновника, который отказал Башмачкину в помощи.
Подробный пересказ
Деление пересказа на главы — условное.
Акакий Акакиевич Башмачкин
В одном департаменте служил бедный чиновник Акакий Акакиевич Башмачкин. Его покойная матушка не нашла в календаре подходящего имени и назвала сына в честь отца.
Башмачкин был вечным титулярным советником.
Сколько ни переменялось директоров… его видели… тем же чиновником для письма; так что потом уверились, что он… так и родился на свет уже совершенно готовым, в вицмундире и с лысиной на голове.
Все сослуживцы издевались над Башмачкиным: сочиняли анекдоты о нём и его семидесятилетней квартирной хозяйке, сыпали ему на голову бумажки. Когда шутки начинали мешать работать, Башмачкин говорил: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?». В этих словах было что-то настолько жалкое, что один молодой человек, услышав их, отвернулся от своих товарищей-шутников. В последствии он не раз «содрогался… видя, как много в человеке бесчеловечья, как много скрыто свирепой грубости в утончённой, образованной светскости».
Служил Башмачкин с любовью. Он переписывал бумаги, и это приносило ему радость. Однажды начальник поручил ему более сложную работу: переписать документ, внеся в него незначительные изменения, но Башмачкин испугался непривычной работы, отказался и навсегда остался переписчиком.
О внешности и одежде Башмачкин не думал, на улице по сторонам не смотрел и почти ничего вокруг себя не замечал. Придя домой, он съедал обед, не чувствуя вкуса еды, и снова садился переписывать. На вечеринки или в театр он никогда не ходил, а по вечерам, написавшись вдоволь, ложился спать, улыбаясь при мысли о завтрашнем дне и любимой работе.
Рождение мечты
Так и прожил бы Башмачкин до старости, если бы лет в пятьдесят не обнаружил, что его форменная шинель протёрлась на спине и совершенно не греет. Шинель эта была очень старой, её воротник почти полностью пошёл на заплатки, и в департаменте все издевались над ней, называя «капотом» (халатом).
Башмачкин отнёс шинель к Петровичу, который занимался починкой чиновничьей одежды, надеясь, что тот как-нибудь её починит.
- Петрович
- — портной, бывший крепостной, пьяница, раньше звался Григорием.
Петрович, трезвый и сердитый, осмотрел шинель и нюхнул из табакерки, на которой был изображён генерал, у которого вместо лица была дырка, заклеенная бумажкой. Подумав, он заявил, что починить шинель невозможно: старое гнилое сукно расползётся, сколько его не зашивай. А новая шинель обойдётся слишком дорого для Башмачкина, получавшего мизерную зарплату. Через неделю Башмачкин снова попытался уговорить выпившего и подобревшего Петровича починить шинель, но тот опять отказался и пообещал сшить новую.
Башмачкин понял, что без новой шинели не обойтись. Зная, что Петрович любит преувеличивать, он прикинул, что обновка обойдётся примерно вдвое дешевле озвученной портным суммы. Половина этих денег у Башмачкина уже была — он сумел сэкономить, откладывая по грошику с каждого потраченного рубля. Чтобы собрать вторую половину, он отказался от вечернего чая и свечей, реже отдавал бельё в стирку.
Новая шинель
За полгода Башмачкин привык голодать по вечерам, а его жизнь наполнилась смыслом, словно «какая-то приятная подруга жизни согласилась с ним проходить вместе жизненную дорогу». Подругой для Башмачкина стала новая шинель, о которой он думал день и ночь.
Он сделался как-то живее, даже твёрже характером… С лица и с поступков его исчезло само собою сомнение, нерешительность, словом все колеблющиеся и неопределённые черты.
В его глазах горел огонь, а в голову приходили дерзкие мысли: а не сделать ли воротник шинели из куницы? Каждый месяц он обсуждал с Петровичем покрой будущей шинели, качество и цвет сукна и заходил в лавки прицениться.
Нужная сумма собралась благодаря директору, который начислил Башмачкину большую годовую премию. Башмачкин с Петровичем отправились по лавкам и купили великолепного сукна, а вместо куницы — лучшую кошку, которая издали походила на куницу. Затем Петрович сшил прекрасную, тёплую шинель. Башмачкин сразу отправился в ней на работу, а Петрович, гордясь своим мастерством, долго шёл следом за ним и любовался шинелью.
В департаменте все сразу узнали, что «капота более не существует». Сослуживцы стали так радушно поздравлять Башмачкина, что тому даже сделалось стыдно. Наконец обновку предложили «вспрыснуть».
Ограбление
Денег на вечеринку у Башмачкина не было, и один из начальников пригласил всех к себе, решив совместить «вспрыскивание» с собственными именинами. Отказаться Башмачкин не смог.
Впрочем, ему потом сделалось приятно, когда вспомнил, что он будет иметь чрез то случай пройтись даже и ввечеру в новой шинели.
Вечером Башмачкин отправился к начальнику, который жил в богатом районе Петербурга. Там его накормили, напоили шампанским, отчего он сильно задержался и домой отправился в двенадцать часов ночи.
По хорошо освещённым улицам богатого района идти было весело. Подвыпивший Башмачкин до того осмелел, что даже подбежал за какой-то дамой, «у которой всякая часть тела была исполнена необыкновенного движения». Но вскоре потянулись бедные, плохо освещённые и пустынные улицы с деревянными заборами, и его весёлость сильно уменьшилась.
Улица вывела Башмачкина на огромную и пустую площадь — только на другом её конце виднелась будка с одиноким будочником. Зажмурившись от страха, Башмачкин пошёл через площадь, как вдруг его остановили какие-то люди, сняли с него шинель и дали пинка.
Башмачкин упал в сугроб, не в силах крикнуть от страха. Немного придя в себя, он добрался до будочника, который сделать ничего не мог, только посоветовал ему пойти к квартальному надзирателю. Дома растрёпанного Башмачкина встретила квартирная хозяйка и посоветовала идти к частному приставу.
«Значительное лицо»
На следующий день Башмачкин прогулял работу, отправился к частному приставу и добился, чтобы тот его принял. Частный начал расспрашивать, откуда Акакий Башмачкин возвращался так поздно, уж не из публичного дома ли, и совсем не обратил внимания на личности грабителей. Дадут ли делу ход, несчастный Башмачкин так и не понял.
На работу он явился «в старом капоте своём, который сделался ещё плачевнее». Некоторые посмеялись, остальные решили собрать для Башмачкина денег, но сумма вышла совсем мизерная. Один из сослуживцев посоветовал ему обратиться к «значительному лицу», которое может ускорить поимку грабителей.
- Значительное лицо
- — человек, недавно назначенный на высокую должность, внешне важен и груб, но в глубине души неплохой и не глупый, способный на сочувствие, женат, имеет трёх детей, его имя в повести не упоминается.
Значительное лицо раньше был не таким уж и значительным, но недавно его назначили на генеральскую должность.
…всегда найдётся такой круг людей, для которых незначительное в глазах прочих есть уже значительное.
В душе он был хорошим человеком, но генеральский чин сбил его с толку. Изо всех сил он старался усилить свою значительность и в результате стал очень груб с низшими по чину.
Башмачкин отправился к значительному лицу, но тот в это время беседовал со старым знакомым, недавно приехавшим в Петербург. Увидев немолодого человека в стареньком мундире, значительное лицо решил выказать перед знакомым свою строгость. Он не стал слушать Башмачкина и так накричал на него, что несчастный чиновник практически лишился чувств. Сторожа вынесли бесчувственного Башмачкина, а значительное лицо остался очень доволен произведённым эффектом.
Смерть Башмачкина
Несчастный Башмачкин шёл домой, не чувствуя ни рук, ни ног. Началась вьюга, и его сильно продуло. Он слёг и вскоре умер. Перед смертью, в жару и бреду, он обращался к значительному лицу, «сквернохульничал» и тосковал об утраченной шинели, которая на миг оживила его бедную жизнь.
И Петербург остался без Акакия Акакиевича, как будто бы в нём его и никогда не было. Исчезло и скрылось существо никем не защищённое, никому не дорогое, ни для кого не интересное…
В департаменте о смерти Башмачкина узнали через четыре дня после похорон. На другой день на его месте уже сидел новый чиновник.
Призрак-грабитель
Далее история вдруг приняла «фантастическое окончание». По Петербургу прошёл слух, что на том месте, где ограбили Акакия Акакиевича, мёртвый чиновник срывает с людей шинели, не глядя на чины и звания. Один из чиновников департамента увидел мертвеца и узнал в нём Башмачкина. Полиция мертвеца поймать не могла.
Значительное лицо тревожила мысль о бедном Башмачкине. Через неделю ему донесли, что Башмачкин умер. Желая развлечься и заглушить упрёки совести, значительное лицо отправился на вечеринку, а затем — к любовнице. По дороге мёртвый Башмачкин сорвал с него шинель и заявил, что это компенсация за ущерб, нанесённый ему значительным лицом.
Это происшествие так напугало значительное лицо, что он начал меньше грубить подчинённым и внимательнее выслушивать просителей. А генеральская шинель, видимо, пришлась мертвецу впору, потому что с тех пор больше его на улицах Петербурга не встречали. Только коломенский будочник однажды ночью увидел привидение, но оно было выше ростом, с преогромными усами и кулаками, каких «и у живых не найдёшь».
