Писаря напоили, и он начал врать, что его боятся министры, генералы и Государственный совет. Его слуга понял, что барина приняли не за того, и подтвердил его выдумки. Городничий очень испугался.
Добчинский передал жене городничего записку с поручением обустроить комнату для Хлестакова. Мать с дочкой стали расспрашивать о ревизоре, а потом поссорились из-за выбора платьев.
Вслед за слугой, который принёс чемодан, в дом городничего явился Хлестаков, сопровождаемый чиновниками. Городничий рассказывал Хлестакову о своих выдуманных достижениях в городе, врал, что всё делает не ради почестей, но для благополучия горожан.
…верите ли, что, даже когда ложишься спать, всё думаешь: «Господи Боже Ты мой, как бы так устроить, чтобы начальство увидело мою ревность и было довольно?..»
Земляника не отставал от него, хвалясь, как отлично он управляет богоугодными заведениями. Слушая разглагольствования городничего, Земляника восхищался: «Эка, бездельник, как расписывает! Дал же Бог такой дар!»
Рисуясь перед женой и дочкой городничего, Хлестаков стал рассказывать о своей службе в Петербурге, выставляя себя светским человеком. За завтраком Хлестаков перебрал губернской мадеры, и его понесло. Сначала он заявил, что приятельствует с начальником департамента и все писари разбегаются, увидев его, так он с ними строг. Потом заявил, что дружен с Пушкиным, да и сам успешно занимается сочинительством, держит дом в Петербурге и даёт балы. В конце концов Хлестаков доврался до того, что с министрами в карты играет, встречается с императором и его боится «сам Государственный совет».
Утомившись, Хлестаков отправился отдохнуть. Перепуганные его выдумками чиновники разошлись по домам. Бобчинский и Добчинский решили, что Хлестаков — человек очень образованный и влиятельный.
Мать с дочкой были от гостя в восторге и долго спорили, на кого из них он чаще всего поглядывал. Городничий решил, что хоть Хлестаков и прихвастнул, а всё же человек он серьёзный, несмотря на внешний облик.
Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек всё несёт наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь.
Пока Хлестаков отдыхал, городничий с женой и дочкой расспросили его слугу. Тот уже догадался, что его барина принимают за другого человека, подтвердил его фантазии, приврал, что Хлестаков о нём заботится и не позволяет обижать, и получил деньги «на чай… на баранки».
Городничий поставил у крыльца полицейских и поручил им не впускать в дом просителей и жалобщиков.