Изменение

Роман написан во втором лице единственного числа: автор как бы отождествляет героя и читателя: «Ты ставишь левую ногу на медную планку и тщетно пытаешься оттолкнуть правым плечом выдвижную дверь купе...»

Леон Дельмон, директор парижского филиала итальянской фирмы «Скабелли», выпускающей пишущие машинки, втайне от своих сослуживцев и от семьи уезжает на несколько дней в Рим. В пятницу в восемь утра, купив на вокзале роман, чтобы читать в дороге, он садится в поезд и отправляется в путь. Он не привык ездить утренним поездом — когда он путешествует по делам фирмы, он ездит вечерним, и не третьим классом, как сейчас, а первым. Но непривычная слабость объясняется, по его мнению, не только ранним часом — это возраст даёт себя знать, ведь Леону уже сорок пять. Но, оставив в Париже стареющую жену, Леон едет в Рим к тридцатилетней любовнице, рядом с которой надеется обрести уходящую молодость. Он отмечает взглядом все подробности сменяющегося за окном пейзажа, внимательным взглядом окидывает своих попутчиков. Он вспоминает, как утром его жена Анриетта рано встала, чтобы подать ему завтрак, — не потому, что так сильно любит его, а для того, чтобы доказать ему и себе, что он не может без неё обойтись даже в мелочах, — и размышляет, далеко ли она зашла в своих догадках относительно истинной цели его нынешней поездки в Рим. Леон знает наизусть весь маршрут, ведь он регулярно ездит в Рим по делам фирмы, и сейчас он мысленно повторяет названия всех станций. Когда сидящая в одном с ним купе молодая пара (Леон предполагает, что это молодожёны, совершающие едва ли не первую совместную поездку) отправляется в вагон-ресторан, Леон решает последовать их примеру: хотя он совсем недавно выпил кофе, посещение вагона-ресторана является для него непременной частью путешествия, входит в его программу. Вернувшись из ресторана, он обнаруживает, что его любимое место, на котором он привык сидеть и до этого сидел, занято. Леон досадует, что не догадался, уходя, положить книгу в знак того, что он скоро вернётся. Он спрашивает себя, почему, отправляясь в поездку, которая должна принести ему свободу и молодость, он не ощущает ни воодушевления, ни счастья. Неужели все дело в том, что он выехал из Парижа не вечером, как привык, а утром? Неужели он стал таким рутинёром, рабом привычки?

Решение ехать в Рим пришло внезапно. В понедельник, вернувшись из Рима, где он был в командировке, Леон и не думал, что так скоро вновь отправится туда. Он давно хотел подыскать для своей любовницы Сесиль работу в Париже, но до последнего времени не предпринимал сколько-нибудь серьёзных шагов в этом направлении. Однако уже во вторник он позвонил одному из своих клиентов — директору туристического агентства Жану Дюрье — и спросил, не знает ли тот о каком-нибудь подходящем месте для знакомой Леона — тридцатилетней женщины незаурядных способностей. Сейчас эта дама служит секретарём у военного атташе при французском посольстве в Риме, но готова согласиться на скромное жалованье, лишь бы вновь вернуться в Париж. Дюрье позвонил в этот же вечер и сказал, что задумал провести реорганизацию в своём агентстве и готов предоставить работу знакомой Леона на весьма выгодных условиях. Леон взял на себя смелость заверить Дюрье в согласии Сесиль. Сначала Леон думал просто написать Сесиль, но в среду, тринадцатого ноября, в день, когда Леону исполнилось сорок пять лет и праздничный обед и поздравления жены и четверых детей вызвали у него досаду, он решил положить конец этому затянувшемуся фарсу, этой устоявшейся фальши. Он предупредил подчинённых, что уедет на несколько дней, и решил отправиться в Рим, чтобы лично сообщить Сесиль, что нашёл ей место в Париже и что, как только она переберётся в Париж, они будут жить вместе. Леон не собирается устраивать ни скандала, ни развода, он будет раз в неделю навещать детей и уверен, что Анриетта примет его условия. Леон предвкушает, как обрадуется Сесиль его неожиданному приезду — чтобы устроить ей сюрприз, он не предупредил ее—и как она ещё больше обрадуется, когда узнает, что отныне им не придётся встречаться изредка и украдкой, а они смогут жить вместе и не расставаться. Леон продумывает до мелочей, как утром в субботу он будет поджидать ее на углу напротив ее дома и как она удивится, когда выйдет из дома и вдруг увидит его.

Поезд останавливается, и Леон решает по примеру соседа-англичанина выйти на перрон подышать воздухом. Когда поезд трогается, Леону вновь удаётся сесть на своё любимое место — человек, который занял его, пока Леон ходил в вагон-ресторан, встретил знакомого и перешёл в другое купе. Напротив Леона сидит человек, читающий книгу и делающий пометки на ее полях, вероятно, он преподаватель и едет в Дижон читать лекцию, скорее всего по вопросам права. Глядя на него, Леон пытается представить себе, как он живёт, какие у него дети, сравнивает его образ жизни со своим и приходит к выводу, что он, Леон, несмотря на своё материальное благополучие, был бы более достоин жалости, чем преподаватель, занимающийся любимым делом, если бы не Сесиль, с которой он начнёт новую жизнь. До того, как Леон познакомился с Сесиль, он не испытывал такой сильной любви к Риму, лишь открывая его для себя вместе с ней, он проникся огромной любовью к этому городу. Сесиль для него — воплощение Рима, и, мечтая о Сесиль подле Анриетты, он в самом сердце Парижа мечтает о Риме. В минувший понедельник, вернувшись из Рима, Леон стал воображать себя туристом, наезжающим в Париж раз в два месяца, самое большее — раз в месяц. Чтобы продлить ощущение, будто его путешествие ещё не завершено, Леон не стал обедать дома и пришёл домой только к вечеру. Чуть больше двух лет назад, в августе, Леон ехал в Рим. Напротив него в купе сидела Сесиль, с которой он ещё не был знаком. Он впервые увидел Сесиль в вагоне-ресторане. Они разговорились, и Сесиль рассказала ему, что по матери она итальянка и родилась в Милане, но числится французской подданной и возвращается из Парижа, где провела отпуск. Ее муж, работавший инженером на заводе «Фиат», через два месяца после свадьбы погиб в автомобильной катастрофе, и она до сих пор не может оправиться от удара. Леону захотелось продолжить разговор с Сесиль, и он, выйдя из вагона-ресторана, прошёл мимо своего купе первого класса и, проводив Сесиль, ехавшую третьим классом, до ее купе, остался там.

Мысли Леона обращаются то к прошлому, то к настоящему, то к будущему, в памяти его всплывают то давние, то недавние события, повествование следует за случайными ассоциациями, повторяет эпизоды так, как они появляются в голове героя — беспорядочно, часто бессвязно. Герой часто повторяется: это рассказ не о событиях, а о том, как герой воспринимает события.

Леону приходит в голову, что, когда Сесиль не будет в Риме, он уже не будет ездить туда в командировки с прежним удовольствием. И сейчас он в последний раз собирается поговорить с ней о Риме — в Риме. Отныне из них двоих римлянином станет Леон, и он хотел бы, чтобы Сесиль, прежде чем она уедет из Рима, передала ему большую часть своих знаний, пока их не поглотили парижские будни. Поезд останавливается в Дижоне. Леон выходит из вагона, чтобы размять ноги. Чтобы никто не занял его место, он кладёт на него купленную на парижском вокзале книгу, которую так ещё и не раскрыл. Вернувшись в купе, Леон вспоминает, как несколько дней назад Сесиль провожала его в Париж и спросила, когда он вернётся, на что он ответил ей: «Увы, только в декабре». В понедельник, когда она снова будет провожать его в Париж и снова спросит, когда он вернётся, он снова ответит ей: «Увы, только в декабре», но уже не грустным, а шутливым тоном. Леон задрёмывает. Ему снится Сесиль, но на ее лице застыло выражение недоверия и укора, которое так поразило его, когда они прощались на вокзале. И не из-за того ли он хочет расстаться с Анриеттой, что в каждом ее движении, в каждом слове сквозит вечный укор? Проснувшись, Леон вспоминает, как два года назад он так же проснулся в купе третьего класса, а напротив .него дремала Сесиль. Тогда он не знал ещё ее имени, но все же, довезя ее в такси до дома и прощаясь с ней, он был уверен, что рано или поздно они обязательно встретятся. И правда, через месяц он случайно встретил ее в кинотеатре, где шёл французский фильм. В тот раз Леон задержался в Риме на выходные и с наслаждением осматривал его достопримечательности вместе с Сесиль. Так начались их встречи.

Придумав своим попутчикам (некоторые из них успели смениться) биографии, Леон начинает подбирать им и имена. Глядя на молодожёнов, которых он окрестил Пьером и Аньес, он вспоминает, как когда-то ехал вот так же вместе с Анриеттой, не подозревая о том, что однажды их союз станет ему в тягость. Он обдумывает, когда и как ему сказать Анриетте, что он решил с ней расстаться. Год назад Сесиль приезжала в Париж, и Леон, объяснив Анриетте, что связан с ней по службе, пригласил ее в дом. К его удивлению, женщины прекрасно поладили, и если кто и чувствовал себя не в своей тарелке, так это сам Леон. И вот теперь ему предстоит объяснение с женой. Четыре года назад Леон был в Риме с Анриеттой, поездка оказалась неудачной, и Леон спрашивает себя, любил ли бы он так свою Сесиль, если бы их знакомству не предшествовала эта злосчастная поездка.

Леону приходит в голову, что, если Сесиль переедет в Париж, их отношения переменятся. Он чувствует, что потеряет ее. Наверно, ему надо было читать роман — ведь он для того и купил его на вокзале, чтобы скоротать время в дороге и не дать сомнениям поселиться в его душе. Ведь хотя он так и не взглянул ни на имя автора, ни на заглавие, он купил его не наобум, обложка указывала на его принадлежность к определённой серии. В романе несомненно говорится о человеке, который попал в беду и хочет спастись, пускается в путь и вдруг обнаруживает, что выбранная им дорога ведёт совсем не туда, куда он думал, что он заблудился. Он понимает, что, поселившись в Париже, Сесиль станет гораздо дальше от него, чем когда она жила в Риме, и неизбежно будет разочарована. Он понимает, что она будет его упрекать за то, что его самый решительный шаг в жизни обернулся поражением, и что рано или поздно они расстанутся. Леон представляет себе, как в понедельник, сев на поезд в Риме, он будет радоваться, что не сказал Сесиль о найденной для неё в Париже работе и о квартире, предложенной на время друзьями. Это означает, что ему не надо готовиться к серьёзному разговору с Анриеттой, ибо их совместная жизнь будет продолжаться. Леон вспоминает, как вместе с Сесиль ехал в Рим после ее неудачного приезда в Париж, и в поезде сказал ей, что хотел бы никогда не уезжать из Рима, на что Сесиль ответила, что хотела бы жить с ним в Париже. В ее комнате в Риме висят виды Парижа, так же как в парижской квартире Леона висят виды Рима, но Сесиль в Париже так же немыслима и не нужна Леону, как Анриетта в Риме. Он понимает это и решает ничего не говорить Сесиль о месте, которое подыскал для неё.

Чем ближе Рим, тем твёрже Леон в своём решении. Он считает, что не должен вводить Сесиль в заблуждение и перед отъездом из Рима должен прямо сказать ей, что, хотя в этот раз он приехал в Рим только ради неё, это не означает, что он готов навсегда связать с ней свою жизнь. Но Леон боится, что его признание, наоборот, вселит в неё надежду и доверие, и его искренность обернётся ложью. Он решает на этот раз отказаться от свидания с Сесиль, благо он не предупредил ее о своём приезде.

Через полчаса поезд прибудет в Рим. Леон берет в руки книгу, которую за весь путь так и не раскрыл. И думает: «Я должен написать книгу; только так я смогу заполнить возникшую пустоту, свободы выбора у меня нет, поезд мчит меня к конечной остановке, я связан по рукам и ногам, обречён катиться по этим рельсам». Он понимает, что все останется по-прежнему: он будет по-прежнему работать у Скабелли, жить с семьёй в Париже и встречаться с Сесиль в Риме, Леон ни словом не обмолвится Сесиль об этой поездке, но она постепенно поймёт, что тропинка их любви не ведёт никуда. Несколько дней, которые Леону предстоит провести в Риме в одиночестве, он решает посвятить писанию книги, а в понедельник вечером, так и не повидавшись с Сесиль, он сядет в поезд и вернётся в Париж. Он окончательно понимает, что в Париже Сесиль стала бы ещё одной Анриеттой и в их совместной жизни возникли бы те же трудности, только ещё более мучительные, так как он постоянно вспоминал бы о том, что город, который она должна была бы приблизить к нему, — далеко. Леон хотел бы показать в своей книге, какую роль может играть Рим в жизни человека, живущего в Париже. Леон думает о том, как сделать, чтобы Сесиль поняла и простила ему то, что их любовь оказалась обманом. Здесь может помочь только книга, в которой Сесиль предстанет во всей своей красоте, в ореоле римского величия, которое она так полно воплощает. Самое разумное — не пытаться сократить расстояние, разделяющее эти два города, но помимо реального расстояния существуют ещё непосредственные переходы и точки соприкосновения, когда герой книги, прогуливаясь неподалёку от парижского Пантеона, вдруг поймёт, что это одна из улиц близ Пантеона римского.

Поезд подходит к вокзалу Термини, Леон вспоминает, как сразу после войны они с Анриеттой, возвращаясь из свадебного путешествия, прошептали, когда поезд отошёл от вокзала Термини: «Мы вернёмся снова — как только сможем». И сейчас Леон мысленно обещает Анриетте вернуться с ней в Рим, ведь они ещё не так стары. Леон хочет написать книгу и оживить для читателя решающий эпизод своей жизни — сдвиг, который совершился в его сознании, пока его тело перемещалось от одного вокзала до другого мимо мелькавших за окном пейзажей. Поезд прибывает в Рим. Леон выходит из купе.