Дзяды

Дзяды — название обряда, сохранившегося с языческих времён. В день Дзядов жрецы-кудесники поминают умерших и приносят им жертвы — пищу и питьё.

Все три части поэмы написаны в форме пьесы. Вторую и третью части Мицкевич предваряет стихотворением «Призрак» В нём речь идёт о призраке юноши, который при жизни безответно любил девушку. Из-за своей неразделённой любви юноша терпел презрение и жалость не только окружающих, но и любимой девушки, поэтому и после смерти его дух не может найти покоя.

Часть II

Во второй части участвуют Кудесник, Старец и Хор крестьян. Действие происходит в часовне вечером. Кудесник и Старец проводят обряд Дзядов, им вторит Хор крестьян. В часовне уже закрыты окна и двери, зажжены лампады. Кудесник начинает призывать умерших, чтобы принести им жертву.

Мчитесь к нам! Врата открыты
Дома этого святого,
Милостыня вам готова —
Угощенья, и напитки,
И молитва, и обряды...

Под сводом часовни появляются два ангела. Это души умерших младенцев, брата и сестры. Там, где дети оказались после смерти, всего хватает, поэтому души отказываются от пищи, которую предлагает Кудесник. Души жалуются: хоть и проводят они дни в радости и играх, но в небо дорогу найти не могут. Всё от того, что дети умерли безгрешными и не познали горечь жизни:

Тот, кто горя не познал на свете,
После смерти радость не познает.

Вместо пищи и обрядов детские души просят у Кудесника два горчичных зерна — они помогут им познать горечь жизни. Получив зёрна, души улетают.

Появляется призрак, который не пьёт и не ест. Кудесник прогоняет его. Старец наливает котёл водки и поджигает её. Когда водка сгорает, Кудесник призывает души, уже давно томящиеся в аду. За окном слышится голос призрака, которому совы, вороны и орлицы не дают войти в часовню. Это душа пана-помещика, который умер три года назад. Помещик проклят — его терзает вечный голод, а плоть клюют хищные птицы. Душа мучается и не может попасть ни в ад, ни в рай. Помещик был жесток при жизни. Птицы, что его мучают, оказываются душами замученных паном крестьян. Душа помещика уже не надеется на рай, а чтобы попасть в ад, его рабы-крестьяне должны принести ему жертву. Дух просит:

Хоть бы мерку мне водицы,
А вдобавок к той водице —
Хоть бы два зерна пшеницы!

Хищные птицы не хотят отпустить душу. Ворон напоминает, что был крестьянином, которого пан казнил из-за двух яблок, которые тот взял из панского сада. Сова была женщиной, которая вместе с грудным ребёнком умирала от голода. Они пришла в поместье пана на святки, когда у того были гости. Помещик велел прогнать бедняжку, и она замёрзла вместе с ребёнком. Помещик понимает, что не заслужил помощи и прощения:

Ведь тому, который хоть немного
Человеком в этой жизни не был,
Люди помощи подать не могут!

Кудесник велит духу исчезнуть. Потом он зажигает святую траву и призывает «промежуточных духов», которые жили «как мальва», без пользы для себя и людей. Является призрак прекрасной девушки.

В ручке стебель — зелен, тонок,
Перед ней бежит ягнёнок,
Мотылёк над ней резвится.

Призрак пытается поймать ягнёнка или мотылька, но они не даются ей в руки. При жизни девушка была пастушкой Зосей, красивой, но пустой. Она умерла в девятнадцать лет, так ни разу и не полюбив. На том свете она обречена вечно резвиться, проводить время в пустых забавах, парить над землёй. Душа Зоси изнемогает от скуки и тоски. Она хочет, чтобы её обнял парень — тогда девушка сможет коснуться земли.

Кто с землёй не знался здесь на свете,
Тот на небесах не побывает!

Крестьянские парни боятся, не хотят обнять тоскующую душу. Тогда Кудесник предсказывает, что девушке осталось не долго мучиться — года через два она окажется «за райским порогом».

Под конец Кудесник призывает любую душу и велит открывать окна и двери часовни — обряд Дзядов оканчивается. Вдруг за «пастушкой в чёрном платье», которая присела на гробницу, Кудесник видит страшный призрак, который вылез из-под земли.

Ей на сердце показал он,
И ни слова не сказал он!

Напрасно Кудесник пытается узнать, что нужно призраку — тот молчит. Тогда Кудесник прогоняет призрак, но тот де двигается с места. Не помогли ни кропило, ни свеча-громница. Тогда Кудесник обращается к пастушке, но та молчит и улыбается. Пастушку под руки выводят из часовни. Призрак следует за ней.

Часть IV

Действие происходит в жилище Ксёндза. Священнослужитель и его дети только что поужинали и начали молиться. Вдруг в дверь постучали и вошёл Отшельник в странной одежде. Дети пугаются, принимая гостя за покойника, но Ксёндзу он кого-то напоминает. Отшельник говорит, что он подобен мертвецу — умер для света.

А к твоему порогу
Пришёл издалека. Из ада ли, из рая,
Не знаю, но стремлюсь я вновь к тому же краю.
Коль знаешь, добрый ксёндз, так покажи дорогу!

Ксёндз отвечает, что эту дорогу он не укажет никому, и приглашает Отшельника согреться у его очага.

Вскоре священник замечает, что незнакомец безумен. Время от времени Отшельник начинает петь, а речи его туманны и ужасны. Ксёндз пытается достучаться до его рассудка, но тщетно, они словно говорят на разных языках. В перерывах между пением (Отшельник поёт отрывки из Гёте и Шиллера) он просит священника отвезти его на тот свет. Потом он достаёт кинжал и пытается пронзить им своё сердце, но Ксёндз удерживает его. Отшельник замечает, что на часах ещё девять, а на столе горят три свечи, и говорит, что уходить ещё не время.

Увидев на полке книги, Отшельник сказал, что именно они погубили его жизнь. Он был воспитан на классической литературе. Его душа не хотела земной любви, а искала возвышенных чувств. Не найдя возвышенной любви в дальних странах, юноша бросился в водоворот «низменных утех». Только вернувшись домой, он нашёл то, что так долго искал, «нашёл, чтоб потерять навеки». Юноша полюбил девушку, которая была отдана другому. Она тоже любила его, но выбрала богатую жизнь, и сама велела ему уехать. Юноша стал Отшельником, а рассудок его помутился от горя и неразделённой любви.

Рассказ Отшельника перемежается приступами безумия, во время которых несчастный творит странные вещи. Так, он находит у дома еловую ветку, называет её своим другом — веткой кипариса, и требует, чтобы священник с ней беседовал. Ксёндз, пытаясь утешить Отшельника, вспоминает о своём горе:

Отца и мать похоронил давно я,
На небо взяты двое деток малых.
Расстался я с возлюбленной женою —
Моей подругой в счастье и в недоле.

Отшельник отвечает, что жена Ксёндза была мертва ещё при жизни:

Дева, наречённая женою,
Как будто заживо сокрыта под землёю!
Ведь от отца, от матери, от брата
И ото всех, ей дорогих когда-то,
С чужого отреклась она порога!

Поэтому и любимую свою он считает мёртвой, хотя та ещё жива. Отшельник считает, что смерть бывает разной. Легче всего оплакать возлюбленную, когда она умирает в кругу семьи. Другая смерть намного страшнее:

Не одного — двоих она хватает
И убивает постепенно.

Именно на такую смерть обрекла Отшельника его возлюбленная, сама же осталась жить в богатстве и расцвете. Ксёндз снова начинает утешать Отшельника, но тот изумлён и испуган: именно эти слова сказала ему на прощание его любимая

Тем временем часы бьют десять, за окном поёт петух, и гаснет одна из трёх свечей на столе. Это словно пробуждает Отшельника от кошмарного сна. Только сейчас гость и хозяин узнают друг друга. Отшельник оказывается Густавом, приёмным сыном и учеником Ксёндза. Священник не может понять, что случилось с Густавом:

Ты, Густав! Ты, краса и гордость молодёжи!
Каким ты был тогда прелестным мальчуганом!
И вот теперь... В таком ты виде странном.

Густав обвиняет Ксёндза в своей гибели — ведь это он приучил юношу к книгам. Однако Отшельник понимает, что Ксёндз действовал из лучших пробуждений, и поэтому прощает его. Ксёндз думает, что Густав останется у него погостить, но тот отказывается. Отшельник вспоминает об отчем доме, который ныне стоит заброшеный, и только старый верный пёс охраняет его. Потом он пускается в воспоминания о своём детстве, которое провёл у дома Ксёндза, о друге Яне Собеском. Именно у дома священника Густав и встретил свою любовь. Здесь он построил беседку, в которой встречался с любимой. Беседка сохранилась, а в ней Отшельник нашёл клочок своего письма, которое девушка выкинула. Отшельнику горько это видеть:

Ей даже памяток моих уже не надо!
Забыта прошлого последняя частица!
А рядом... Рядом, за решёткой сада,
Сияющий дворец во мраке громоздиться.

То дворец его бывшей возлюбленной, в котором шумит весёлый праздник. Отшельник заглянул в окно, увидел её рядом с мужем, весёлую, в окружении гостей, и лишился разума. Отшельник пытается придумать месть, достойную ее измены, но потом прощает её: слишком тесно он был связан с этой девушкой. У них были одинаковые мысли, чувства, пристрастия, но девушку пленил блеск золота. В конце концов Отшельник решает её забыть.

Плачь, милая! Твой Густав умирает.
Смелее, Густав! Сталь уже сверкает!

С этими словами Отшельник поднимает кинжал, чтобы вонзить его себе в сердце. У вошедшего в этот момент Ксёндза Густав просит не рассказывать девушке, что умер он от горя. Напротив, священник должен рассказать ей, что Густав был весёлым повесой и картёжником, а умер от вывихнутой во время танца ноги. С этими словами Отшельник вонзает в грудь кинжал.

Тут часы начинают бить одиннадцать, снова поют петухи и гаснет вторая свеча. К изумлению и страху Ксёндза Отшельник не умирает. Он спокойно вынимает из раны кинжал.

Не беспокойся. Говорю тебе я:
Грех сотворить такой могу не каждый день я.
Свершилось — осуждён, — и лишь для поученья
Я вновь воспроизвёл, что сделано вначале.

На теле Отшельника нет ран, и Ксёндз начинает догадываться, что к нему явился гость с того света. Душа Густава услышала молитву священник в день Дзядов и пришла за помощью. Ксёндз отрицает этот праздник, называет его языческим и нечистым обрядом. Густав говорит, что умершим нужна молитва живых, и доказывает это: склоняется к конторке, в которой живёт жучёк-душа. Она просит у священника трёх молитв. Таких душ много вокруг. Жучок был ростовщиком, кружащий вокруг лампы мотылёк — придворным щёголем, а комары — льстецами. Все они хотят покоя. Густав тоже обречён скитаться вблизи своей возлюбленной.

Опять бьют часы, и поёт петух. Гаснет последняя свеча и Густав-Отшельник исчезает. Хор поёт:

Кто на небе был хоть раз до смерти,
Мёртв, туда не сразу попадает.

Часть III

Эта часть поэмы посвящается Яну Соболевскому, Циприану Дашкевичу и Феликсу Кулаковскому, которые подверглись преследованию за любовь к Родине. Посланный в Польшу Александром I сенатор Новосильцев провёл ряд репрессий, в результате которых цвет польского студенчества был сослан в Сибирь. Об этих событиях и идёт речь в третьей части поэмы «Дзяды».

Пролог

Действие происходит в литовском городе Вильно, в монастыре отцов Бразилианов, превращённом в государственную тюрьму. Тюремная камера. Узник спит, опёршись на подоконник. Над ним витает ангел-хранитель. Он упрекает узника, обвиняет его в гордыне. Ангел много раз предупреждал узника, но тот не желал слушать:

Предвещая светлый жребий,
Я тебя баюкал в небе,
Но увы, твой грешный дух
Был к небесным песням глух.

Узник просыпается, но его томят сны, и он снова засыпает. Между тем появляется дух с левой стороны, и начинает прельщать узника ночными огнями города и светловолосыми красавицами. Прочие ночные духи воспевают ночь, что «создана для бражников». Ангел тем временем говорит, что узник попал в тюрьму, дабы испытать страдания и понять, какой путь избрал для него бог. Ангел внушает узнику, что вскоре тот будет освобождён. Пока узник то просыпается, то снова засыпает, духи с правой и левой стороны сражаются за его душу. Она нужна как темным силам, так и светлым, поскольку узник — поэт, способный свергать троны королей.

Акт I. Сцена I

Полночь перед Рождеством, тюремный коридор. В отдалении — вооружённая стража. Несколько молодых узников со свечами выходят из своих камер. Их выпустил прогуляться знакомый капрал, воспользовавшись тем, что стража напилась. Узники решают пойти в самую просторную камеру, в которой заключён Конрад. Конрадом оказывается поэт, описанный в прологе. У него просторная камера с камином, в котором узники разжигают огонь. Завязывается общая беседа. Каждый рассказывает о себе.

Жегота, обычный фермер, разводящий овец, был арестован без всяких оснований. Он не участвовал в заговорах и думает, что все это власти затеяли ради наживы. Томаш рассказывает о сенаторе Новосильцеве, который попал в немилость у императора и теперь «открывает заговоры», чтобы выслужиться. Жегота считает, что будет оправдан, но Томаш был главой студенческого общества, и с товарищем не согласен:

Один лишь путь у нас к спасенью остаётся:
Кому-то на себя принять вину придётся
И, выручая всех, погибнуть одному.

Он собирается погибнуть, «отважных, молодых спасти от вражьих лап». Томаш в заключении дольше всех, и больше всех вынес испытаний. Друзья отзываются о нем, как о «патриархе», утверждают, что он рождён для такой жизни и прекрасно чувствует себя в тюрьме.

Разговор заходит о следствии. Ян Соболевский, который был в городе на допросе, видел, как «в Сибирь кибиток двадцать пять погнали <…> учеников из Жмуди».

Средь бела дня, чтоб видели все люди.
Устроили парад.

После подробного рассказа Соболевского узники открыли бутылку вина. Один из узников, Феликс, развлекает всех революционными песнями. Тем временем «на башне полночь бьёт». Приходит час Конрада, «он воспарил душою в мир иной». Поэт поёт здесь же придуманную песню, мрачный смысл которой ужасает узников: «Как страшно смотрит он! То песня сатаны!». Узники пытаются его остановить, но песня Конрада переходит в бред. В этот момент слышатся шаги патруля. Узники укладывают поэта и быстро расходятся.

Сцена II. Импровизация

Оставшись один, Конрад продолжает говорить вслух. Его речи похожи на бред. Он говорит, что никто из живых не может постигнуть глубокий смысл его стихов.

Творца моё достойно вдохновенье!
Такая песнь — вселенной сотворенье,
Такая песнь — как подвиг для борца,
Такая песнь — бессмертие певца.

Постепенно поэтом овладевает демон гордыни. Он чувствует себя равным Богу и просит его разделить с ним свою власть.

Хочу, как ты, царить над душами людскими,
Хочу, как ты, владеть и правит ими.

Не дождавшись ответа от Господа, Конрад обвиняет его в отсутствии любви к людям. Поэт убеждён, что Бог правит не любовью, а холодной мудростью. В этот момент ангелы и демоны вновь вступают в бой за душу поэта, а сам Конрад бросает вызов Господу:

Страшней, чем сатана, противником я стану:
Он дрался на умах, я буду — на сердцах.

Конраду чудится, что его поддерживает всё человечество, а Бог «извечно одинок» и творит «неправый суд». Именно он подарил поэту любовь, а потом отнял её. Конрад снова требует даровать ему неограниченную власть, и угрожает сотрясти мир и сбросить алтарь Господа. В этот момент слышится голос Дьявола. Конрад шатается и падает. Духи с правой стороны пытаются его защитить. Тут в камеру заходит ксёндз Пётр. Духи с левой стороны разбегаются.

Сцена III

В камеру Конрада входит монах-бернардинец Пётр в сопровождении капрала и одного из заключённых. Они видят, что поэт заболел — он бледен и в бреду. Ксёндза привёл капрал: он заглянул в камеру и обнаружил, что с поэтом твориться неладное. Конрад снова начинает бредить, и ксёндз Пётр отсылает капрала и заключённого.

Оставшись с больным наедине, ксёндз обнаруживает, что тот одержим дьяволом. Пётр начинает молиться, чтобы освободить душу поэта. Дьявол сопротивляется, говорит на всех языках земли, пытается обмануть священника. Ксёндз не слушает беса и продолжает молиться. В конце концов бес начинает молить о пощаде:

За что мне наносить удары, как скотине?
Ведь я не царь чертей, я чёрт в мизерном чине.
Нельзя карать слугу, коль господин виной.
Ведь я не сам пришёл, я прислан Сатаной.

Ксёндз начинает читать молитву, изгоняющую бесов, и заставляет чёрта сказать, как спасти узника. Конрада следует утешить вином и хлебом. Рассказав это, бес исчезает. Конрад приходит в себя и благодарит Петра за спасение. Ксёндз отвечает:

Молись! Тебе господь назначил испытанье.
Величье Вечного ты оскорбил хулой.
То дьявол помутил твой разум ложью злой.

Поэт засыпает, священник продолжает молиться. В часовне за стеной камеры поют гимн Рождества, а над Петром поёт хор ангелов.

Сцена IV

Деревенский дом под Львовом. Полночь. В спальню входят две девушки, сёстры Ева и Марцелина. В столь поздний час Ева не спит — она молится за невинно осуждённых и сосланных в Сибирь студентов.

Погибших — тысячи. Паду в мольбе последней
За них и за того, кто эти песни пел.

Девушка указывает на книгу стихов. Помолившись, Ева засыпает. Над ней появляется ангел, и посылает девушке видение. Ева видит себя среди прекрасных цветов. Потом цветы оживают и что-то шепчут Еве.

Сцена V

Ксёндз молится в своей келье. Господь посылает ему видение:

Се лютый Ирод встал и жезл кровавый свой
Простёр над Польшей молодой.

Ксёндз видит, как возки с пленниками текут по дорогам, ведущим на север — в тюрьмы и рудники. В возках — дети Польши, молодёжь. Одно дитя спаслось. Ксёндз видит, что из него вырастет «народа дивный избавитель». Затем Пётр видит европейских тиранов, королей, которые судят польский народ и втаптывают в прах. Польский народ предстаёт перед ксёндзом в виде человека, который идёт на казнь. На спине человек тащит крест из трёх пород дерева — трёх народов. Человека распинают на кресте и «царёв солдат» пронзает его копьём. Под хор ангелов казнённый взлетает на небо и ксёндз узнаёт его:

Его я помню с детских лет,
Он возмужал в горниле бед!

Пётр видит, что этот человек «подчинит мирские троны своей великой церкви», аа произошёл он «от витязей, гремевших в древнем мире, и чужеземки». На этом ксёндз засыпает под пение ангелов.

Сцена VI

Спальня Сенатора. Сам Сенатор пьян, ворочается в постели, но уснуть не может. У его изголовья сидят двое чертей и ждут, когда Сенатор заснёт. Они хотят напугать Сенатора, показав ему сон по ад. Тут появляется Вельзевул и запрещает пугать Сенатора, вед от страха тот может исправиться, и его душа будет потеряна для ада.

Можешь на душу напасть,
Спесью её раздуть,
В лужу позора пихнуть,
Общим презреньем жечь,
Общим глумленьем сечь,
Но о пекле — молчок!

Вельзевул улетает, а черти насылают на Сенатора ужасное виденье. Он видит, как царь изливает на него свои милости — деньги, княжий титул, должность канцлера. Советник оказывается в приёмной царя, полной придворных. Вокруг слышится приятный шёпот: «Сенатор в милости». Тут в приёмную входит царь и отворачивается от Сенатора, встаёт к нему спиной. Все с презрением отворачиваются от Сенатора, вокруг него вьются злые шутки, остроты и каламбуры в виде мух, ос и комаров.

Сенатор падает с кровати. Черти хватают его душу и на время сна уносят туда, «где граничат ад и совесть». Отделав душу кнутом, черти вернут её в тело после третьего крика петухов, и вновь запрут «в сознании, в рассудке, как бешеного пса в его смердящей будке».

Сцена VII

Варшавский светский салон. За столико пьёт чай изысканное общество — великосветские дамы, генералы и штаб-офицеры, видные литераторы. У дверей стоит группа молодёжи и два человека постарше. За столиком говорят по-французски, у двери — по-польски.

Молодёжь обсуждает положение в Польше и Литве, где «льётся кровь», а за столиком обсуждают званый бал. Дамы жалеют, что из Варшавы уехал Новосильцев:

Ни разу без него не удавался бал, —
Как на картине, он гостей группировал.

У дверей с возмущением говорят о муках, которым подвергся лидер польской молодёжи Циховский, аа за столиком поэт читает свои свежие вирши, написанные по-французски и посвящённые «сеянью гороха».

Вскоре группы соединяются. Молодая дама пробует рассказать представителям высшего света о положении дел в Литве, о Циховском. Однако её собеседников эти вести не волнуют. Камер-юнкер заявляет:

В моих глазах Литва — как часть другой планеты:
О ней совсем молчат парижские газеты!

Молодая дама, однако, не сдаётся, просит старого поляка рассказать о загубленном роде Циховских, с которыми тот издавна знаком. Знает Циховского и юноша по имени Адольф:

Я с детства знал его. Циховский молодой
Считался остряком. Умён, красив собой.

Была у молодого человека и невеста. Вскоре после свадьбы он исчез. Только через три года его заметили в толпе арестантов. Ещё через три года по Варшаве разнёсся слух, что Циховский жив и находится в тюрьме, где его страшно пытают. Однажды ночью его вернули домой и приставили шпионов, надеясь, что юноша выдаст своих друзей. Адольф так и не смог с ним поговорить, только издали видел его измождённое лицо.

Всё по глазам его я понял в этот день, —
Такая скорбная заволокла их тень.
Сравнил бы я глаза страдальца и ресницы
Со стёклами окон решётчатых темницы.

Через месяц Адольф обнаружил, что Циховский сошёл с ума от выпавших на его долю испытаний: им овладела мания преследования.

Молодая дама предлагает маститым литераторам написать поэму о Циховсколм, однако те отказываются. В их кругу пишут только о давно прошедших событиях. Затем общество за столиком переключается на обсуждение великосветских сплетен. Молодёжь возмущена.

Сцена VIII

Вильно, приёмная в доме сенатора Новосильцева. У окна работает секретарь. Новосильцев пьёт кофе. Рядом с ним — камергер, Пеликан и доктор. У дверей — караул и лакеи. Сенатор не в духе: ему надоел Вильно и он мечтает о Варшаве. Новосильцев надеется, что раскрытый лично им заговор поможет ему получить более высокий пост.

Лакей докладывает о посыльном от купца Каниссына, которому сенатор задолжал крупную сумму. Решив, что купец совсем заврался, сенатор велит привлечь к «заговору» его сына. Новосильцеву не важно, что юноша уже давно стал московским кадетом и в Вильно почти не появляется. Доктор ему поддакивает:

Тайны здесь имелись, но когда
Взялся за дело пан, он вскрыл их без труда.

В это время приезжает мать Роллисона, студента, которого недавно арестовали. Юноше дали триста палок, но тот не выдал своих друзей. Пани Роллисон слепа. Вдова каждый день ездит к сенатору и просит за сына. На этот раз у женщины оказалось протекционное письмо от княгини, и сенатору пришлось её принять.

Пожилая и слепая пани Роллисон пришла в сопровождении подруги и ксёндза Петра. Роллисон умоляет сенатора пощадить сына, она уверена, что мальчик жив. Женщине кажется, что она слышала крики сына:

Те крики страшные сквозь толщу стен дошли,
Чуть слышный, тихий звук... Он нёсся издалёка,
Но слух мой проникал быстрей и глубже ока.
Как мучили его!

Сенатор пытается убедить женщину, что это был бред. Несчастная падает перед ним на колени. Тут дверь распахивается, и в приёмную под звуки музыки вбегает барышня в бальном платье. Новосильцев хочет уйти, но Роллисон хватает его за одежду и умоляет пустить к юноше хотя бы ксёндза Петра. Сенатор не соглашается. Тогда вдова обращает за помощью к барышне, говорит, что сын её в неволе уже целый год. Сенатор притворяется, что не знал этого, обещает разобраться и назначает женщине встречу на семь часов.

Обрадованная, Роллисон уходит, ксёндз Пётр остаётся. Сенатор велит Пеликану проводить её в тюрьму к сыну и запереть в соседней камере. Доктор и Пеликан говорят сенатору, что с этим делом следует разобраться побыстрей — у Роллисона чахотка, парень совсем плох:

Помешан Роллисон — пытался уж не раз
С собой покончить он, бросается к окошку,
А окна заперты...

Однако сенатору безразлична судьба юноши. Он догадывается, что это ксёндз рассказал вдове о её сыне. Он пытается вовлечь в свой «заговор» и священника. Секретарь начинает составлять протокол допроса, а сенатор угрожает Петру. Но священник не сознаётся, откуда он узнал о мучениях юноши. Над священником издеваются, а когда тот спрашивает, готов ли для сенатора саван, Новосильцев велит позвать палача. Благодаря подсказке доктора, он начинает понимать, что через священника к «заговору» можно привлечь князя Чарторыйского:

Коль подойти умело,
Доставлю князю я на десять лет хлопот.

Новосильцев слишком многим обязан князю, и давно мечтает избавиться от него. Осыпав доктора милостями, сенатор отсылает его, а затем велит секретарю взять эскулапа под стражу: доктор слишком много знает и вполне сгодиться для «заговора». Ксёндз предсказывает доктору скорую гибель.

После этого в приёмную входит губернаторша в сопровождении нарядно одетых гостей. Они устраивают в приёмной танцы, говорят по-французски. Начинается бал. Гости интригуют, обсуждают сенатора:

Вчера, как зверь, когтил добычу,
Пытал и лил невинных кровь.
Сегодня, ласково мурлыча,
Играет с дамами в любовь.

Общество делится на две части: одна льсти Новосильцеву, другая — осуждает.

Вдруг оркестр начинает играть арию Командора, гости пугаются мрачной музыки. В этот момент в зал входит госпожа Роллисон. Он кричит, что её сын убит, выброшен в окно. Ксёндз Пётр успокаивает женщину известием, что её сын ещё жив. Вдова падает в обморок. Раздаётся раскат грома. Молния попадает в окно комнаты доктора и убивает его. Проводником небесного электричества служит куча серебряных монет царской чеканки. Сенатор велит унести вдову. Воспользовавшись этим приказом, ксёндз уносит её к сыну. Снова гремит гром, и гости в страхе разбегаются.

В комнате остаются сенатор, Пеликан и священник. Ксёндз молчит. Сенатор испуган его молчанием, ведь Пётр предсказал гибель не только доктору, но и ему. Новосильцев отпускает Петра. У дверей священник встречает Конрада, которого ведут на допрос. Поэт узнаёт священника, который его спас. Он даёт Петру перстень, чтобы священник его продал, заказал обедни, а оставшиеся деньги отдал нищим. Ксёндз предрекает поэту долгий путь и неведомого друга, который встретит Конрада «словом божьим».

Сцена IX

Ночь Дзядов. На кладбище у часовни — Кудесник и женщина в трауре. Кудесник зовёт женщину в костёл, но она собирается остаться на кладбище. Женщина ждёт гостя:

Того, что много лет назад
Предстал мне, бледный, измождённый,
Толпою духов окружённый,
В крови от головы до пят,
И жёг меня с немым укором
Своим блестящим, диким взором.

Кудесник пытался вызвать этот дух, но он не явился. Кудесник считает, что душа ещё жива. Души живых тоже могут являться в ночь Дзядов, только они немы. Кудесник остаётся, чтобы помочь женщине. Они видят огни над часовней — это слетаются души, но нужной им среди них нет. В часовне читают заклятие огня:

Тела во власти духа злого
Так вызывают из земли.

Женщина и Кудесник прячутся в старом, сожжённом молнией, дубе и ждут. Кудесник видит свежий труп:

В глазницах черепа пустых
Горят огнём два золотых,
И чёрт на каждом когти точит.

Труп держит серебряные монеты, пересыпает их из руки в руку. Монеты жгут его. Мертвец просит Кудесника забрать серебро для сирых и убогих.

Тем временем ночь Дзядов кончается. Кудесник в последний раз пытается вызвать нужный женщине дух. Вдруг они видят:

От Гедиминовых палат
Кибитки к северу летят.

Впереди, весь в чёрном, — тот, кого они так долго ждут. Он весь изранен мечами, и раны эти, нанесённые врагами народа, заживут только после смерти. Он бросает на Кудесника и женщину страшный взгляд и поворачивает назад.