Нигилист вернулся в родительский дом, начал лечить крестьян и заразился, поранившись во время вскрытия умершего от тифа мужика. Перед смертью нигилист позвал вдову и признался, что всё же любил её.
Деление пересказа на главы — условное.
Возвращение домой
Старики Базаровы не ожидали приезда сына и очень ему обрадовались. Арина Власьевна бегала по дому, как всполошившаяся куропатка, а Василий Иванович «вертел головой, …разевал свой широкий рот и хохотал безо всякого шума». Базаров объявил, что приехал домой «на целых шесть недель» и попросил не мешать ему работать.
Василий Иванович поклялся не мешать сыну и клятву исполнил: и сам «только что не прятался от него», и жену удерживал от излишних проявлений нежности. Дошло до того, что Арина Власьева боялась спросить сына, что приготовить ему на обед.
Базаров тоскует
Это продолжалось недолго. «Лихорадка работы» быстро сменилась у Базарова тоскливой скукой и глухим беспокойством. Он перестал гулять в одиночку и начал больше общаться с родителями.
Василия Ивановича это радовало недолго.
«Енюша меня сокрушает. — жаловался он втихомолку жене. — он не то что недоволен или сердит, это бы ещё ничего: он огорчён, он грустен — вот что ужасно. Всё молчит, хоть бы побранил нас с тобою…»
Арина Власьевна мечтала надеть сыну на шею ладанку, но боялась к нему подступиться. Василий Иванович попытался осторожно расспросить его «об его здоровье, об его работе, об Аркадии», но Базарова разозлило, что отец ходит вокруг него на цыпочках. Разговоры об освобождении крестьян и о прогрессе тоже оставили нигилиста равнодушным — он не верил, что от мужиков «начнётся новая эпоха в истории» России.
Разговоры с мужиками
Иногда Базаров от скуки «вступал в беседу с каким-нибудь мужиком» и просил его изложить свои взгляды на жизнь. Мужик либо молчал, «либо произносил слова вроде следующих: «А мы могим… тоже, потому, значит… какой положон у нас, примерно, придел».
Базаров не отступал и требовал объяснить, какой у мужика мир, не тот ли, «что на трёх рыбах стоит». Мужик успокоительно отвечал барину, что на трёх рыбах стоит земля, а его миром управляет господская воля, и чем строже господин, «тем милее мужику». Базаров презрительно пожимал плечами и отворачивался. Он гордился тем, что умеет разговаривать с мужиками, и не догадывался, что казался им «чем-то вроде шута горохового».
Новое занятие
Однажды Базаров увидел, как Василий Иванович перевязывает мужику раненую ногу. Руки у старика тряслись, и нигилист помог ему. С тех пор Базаров вместе с отцом начал лечить крестьян. Он посмеивался над Василием Ивановичем, но его шутки, иногда злобные, утешали и радовали старика.
«Слава богу! перестал хандрить! — шептал он своей супруге. — Как отделал меня сегодня, чудо!» Зато мысль, что он имеет такого помощника, приводила его в восторг, наполняла его гордостью.
Когда Базаров вырвал зуб у заезжего торговца, Василий Иванович сохранил его, с гордостью показывал всем и каждому и хвастался силой своего сына.
Тифозный больной
Через некоторое время к Василию Ивановичу привезли из соседней деревни больного тифом мужика. Старик не смог его спасти — больной умер сразу по приезде. Ещё через три дня Базаров попросил у Василия Ивановича «адский камень» — антисептик, использовавшийся для прижигания ран. Оказалось, что Базаров участвовал во вскрытии тифозного мужика и поранил палец, а «адского камня» ни у нигилиста, ни у уездного врача с собой не оказалось.
Испуганный Василий Иванович собственноручно прижёг сыну ранку, но Базаров сказал, что прошло часа 4 и, возможно, уже поздно что-либо предпринимать. Весь следующий день Василий Иванович так пристально наблюдал за сыном, что тот потерял терпение и пригрозил уехать.
Базаров заболевает
Ещё через день у Базарова пропал аппетит, началась головная боль, поднялась температура. Он сказал, что, должно быть, простудился, лёг и уже не вставал. Родители не отходили от сына, а он прогонял их.
Всё в доме вдруг словно потемнело; все лица вытянулись, сделалась странная тишина; со двора унесли на деревню какого-то горластого петуха, который долго не мог понять, зачем с ним так поступают.
Василий Иванович постарался скрыть от жены, что сын заразился тифом, и послал за доктором. У Базарова тем временем начинался бред. Понимая, что его рассудок вот-вот «в отставку подаст», он попросил отца отправить человека к Одинцовой и сообщить ей, что «Евгений, мол, Базаров кланяться велел и велел сказать, что умирает».
Василий Иванович сообщил страшную весть Арине Власьевне. Приехал уездный доктор, заговорил о возможности выздоровления, но Базаров понимал, что шансов у него нет: «Да, поди попробуй отрицать смерть. Она тебя отрицает, и баста!» Он надеялся, что родители найдут утешение или в религии, или в философии.
Кризис
Нигилисту становилось всё хуже, но он изо всех сил старался до последнего сохранить ясность ума. Василий Иванович отправил гонца в Никольское. Ночью Базарову было совсем худо, но к утру полегчало, он даже попросил мать причесать его и выпил немного чаю. Василий Иванович начал надеяться, что кризис прошёл и началось выздоровление.
Базаров же понимал, что чуда не случится, а кризис — очередное красивое слово.
Удивительное дело, как человек ещё верит в слова. Скажут ему, например, дурака и не прибьют, он опечалится; назовут его умницей и денег ему не дадут — он почувствует удовольствие.
Вскоре болезнь вернулась. Василий Иванович попросил сына причаститься, но тот решил не спешить.
Первый и последний поцелуй
Тут к дому подъехала карета, и из неё вышла Одинцова. Она привезла с собой доктора-немца, тот осмотрел больного, но ничем помочь не смог.
Одинцова вошла в комнату, где умирал Базаров. Её испугало его «воспалённое и в то же время мертвенное лицо с устремлёнными на неё мутными глазами», и она подумала, что не почувствовала бы такого страха, если бы по-настоящему любила.
Базаров захотел поговорить с Одинцовой наедине. Он признался, что ему страшно умирать и что он всё-таки любил её.
И ведь тоже думал: обломаю дел много, не умру, куда! задача есть, ведь я гигант! А теперь вся задача гиганта — как бы умереть прилично, хотя никому до этого дела нет…
Потом с внезапной силой он попросил Одинцову поцеловать его в первый и последний раз — «дунуть на умирающую лампаду». Одинцова поцеловала его в лоб, и он погрузился в забытьё.
Базаров умирает
Больше Базаров в себя не приходил. На следующий день его соборовали. Когда священник проводил обряд, Базаров открыл один глаз, «что-то похожее на содрогание ужаса мгновенно отразилось на помертвелом лице», и он умер.
Василий Иванович попытался возроптать на бога, отнявшего у него единственного сына, но Арина Власьевна утихомирила мужа. Старик вернулся к своей вере, «в тихое убежище, где сладко спится измученным и усталым».