Врач-нигилист прожил в поместье 2 недели. Он дружил со слугами и критиковал помещика. Вскоре между нигилистом и братом помещика — аристократом произошёл крупный спор, в котором победил нигилист.
Деление пересказа на главы — условное.
Базаров приживается в Марьино
Прошло недели две. Все в доме привыкли к немногословию и небрежным манерам Базарова. Фенечка настолько к нему привыкла, что позвала его ночью, когда у Мити случились судороги. Базаров просидел у неё часа два и помог ребёнку.
Павел Петрович Базарова терпеть не мог. Он подозревал, что нигилист не уважает и даже презирает его, и считал Базарова «гордецом, нахалом, циником, плебеем». Николай Петрович побаивался нигилиста, сомневался, что его влияние полезно Аркадию, но слушал его рассуждения и «охотно присутствовал при его физических и химических опытах».
Слуги тоже привязались к Базарову. Он часто посмеивался над ними, но они «чувствовали, что он всё-таки свой брат, не барин». Не нравился Базаров только дворецкому Прокофьичу, который «по-своему, был аристократ не хуже Павла Петровича».
- Прокофьич
- — слуга, лет 60, беловолосый, худой, смуглый, носит коричневый фрак и розовый шейный платок, преданный и консервативный.
Прокофьич угрюмо прислуживал Базарову за столом, называл его живодёром, прощелыгой и уверял, что со своими бакенбардами нигилист напоминает свинью в кусте.
Обида Николая Петровича
Базаров вставал рано и отправлялся собирать травы. Иногда в эти далёкие походы он брал Аркадия. Однажды они задержались, Николай Петрович вышел их встречать, услышал, как Базаров назвал его «отставным человеком», песенка которого спета, и поплёлся домой.
Между тем Базаров заявил, что видел, как Николай Петрович читает Пушкина. Это, по мнению нигилиста, никуда не годилось: взрослый человек не должен читать такую романтическую чушь. Он посоветовал Аркадию дать отцу вместо Пушкина книгу «Материя и сила» немецкого философа-материалиста Бюхнера.
В тот же день после обеда Николай Петрович жаловался брату на непонимание, возникшее между ним и Аркадием.
…мне, признаюсь, одно больно: я надеялся именно теперь тесно и дружески сойтись с Аркадием, а выходит, что я остался назади, он ушёл вперёд, и понять мы друг друга не можем.
Павел Петрович не согласился с тем, что Аркадий «ушёл вперёд» и чем-то отличается от них. Он считал, что все эти глупости племяннику вбил в голову этот «лекаришка» и «шарлатан» Базаров. Николай Петрович не понимал, в чём он мог отстать от века. Он первый в округе разделился с крестьянами и создал ферму, за что его по всей губернии стали называть «красным», он много читает и учится, но молодёжь всё равно считает, что его песенка спета, и он сам начинает так думать.
Николай Петрович рассказал, что сегодня, когда он читал Пушкина, к нему подошёл Аркадий, отнял книгу, положил перед ним «другую… немецкую», улыбнулся и ушёл. Николай Петрович начал читать сочинение Бюхнера, ничего не понял и решил, что он глуп.
Новость о приезде родственника
Сменив тему, Николай Петрович сообщил, что получил письмо от сына двоюродного дяди с материнской стороны, который «вышел в тузы» — стал высокопоставленным чиновником. Дядя хотел повидаться с Кирсановыми и приглашал их приехать в город.
Встречаться с родственником, который хотел пустить пыль в глаза, братья не пожелали. Николай Петрович снова сказал, что их песенка спета. Павел Петрович заявил, что так быстро не сдастся и у него ещё будет схватка с Базаровым.
Спор об аристократии
Схватка состоялась за вечерним чаем. Павел Петрович был готов к бою и ждал «только предлога, чтобы накинуться на врага», однако Базаров был не в духе и не желал общаться со «старичками Кирсановыми», как он называл братьев. Наконец, Базаров назвал одного из соседних помещиков «дрянным аристократишкой». Павел Петрович заявил, что уважает настоящих аристократов, которые сами исполняют свои обязанности и требуют этого от других.
…без чувства собственного достоинства, без уважения к самому себе… нет никакого прочного основания общественному… зданию… человеческая личность должна быть крепка, …ибо на ней всё строится.
Сам Павел Петрович своими аристократическими привычками поддерживал чувство самоуважения. Базаров возразил, что самоуважение Павла Петровича не приносит пользы обществу, поскольку тот сидит сложа руки. Побледнев, Павел Петрович сказал, что он говорит об аристократизме как о принципе, без которых обходятся «одни безнравственные или пустые люди».
Нигилизм — отрицание всего
Базаров заявил, что аристократизм, либерализм, прогресс, принципы — всего лишь бесполезные иностранные слова, «русскому человеку они даром не нужны». В логике люди тоже не нуждаются, они и без неё могут «положить себе кусок хлеба в рот».
— Мы действуем в силу того, что мы признаём полезным — промолвил Базаров. — В теперешнее время полезнее всего отрицание — мы отрицаем.
Аркадий горячо поддержал друга. Павел Петрович был шокирован тем, что Базаров отрицает всё: науку, литературу и даже религию. Старый аристократ заметил, что отрицать — значит разрушать, но ведь надо и строить. Нигилист заявил, что строить — не их дело, и «сперва нужно место расчистить».
Аркадий важно добавил, что этого требует «современное состояние народа». От этой фразы веяло философией, которую Базаров приравнивал к романтизму, но исправлять ученика он не стал.
Спор о русском народе
Павел Петрович отказался верить, что нигилисты понимают потребности русского народа, ведь «он свято чтит предания, он — патриархальный, он не может жить без веры». Базаров сказал, что в этом аристократ прав, но «всё-таки это ничего не доказывает».
— …вы идёте против своего народа?
— А хоть бы и так? — воскликнул Базаров. — Народ полагает, что когда гром гремит, это Илья пророк в колеснице по небу разъезжает. Что ж? Мне соглашаться с ним?
Павел Петрович заявил, что после этих слов он не может считать Базарова русским. На это нигилист надменно ответил, что его «дед землю пахал», и любой мужик из Марьино признает соотечественника скорее в нём, чем в своём барине, который и говорить-то с мужиками не умеет.
Павел Петрович возразил, что Базаров, общаясь с мужиками, презирает их, на что нигилист ответил, что мужики заслуживают презрения, а нигилизм вызван «тем самым народным духом», которым так дорожит старый аристократ.
Зачем нужны нигилисты?
Павел Петрович спросил, что же делают нигилисты, в чём их польза. Базаров ответил, что ещё недавно они обличали недостатки общественного устройства, но потом поняли, что это бесполезно, чиновники-взяточники, воры и мошенники от разговоров не исчезнут. Павел Петрович констатировал, что нигилисты «решились ни за что не приниматься, …а только ругаться». Базарову пришлось с этим согласиться.
Павел Петрович не понимал, как можно всё ломать, если не знаешь зачем. Аркадий заявил, что они ломают, потому что они сила, а сила «не даёт отчёта». Аристократа возмутили слова племянника, он назвал нигилистов дикими монголами, которым «только в калмыцкой кибитке сидеть». Он был уверен, что народ не позволит «попирать ногами свои священнейшие верования» и раздавит их.
Базаров возразил, что нигилистов не так мало, как считает Павел Петрович, и «от копеечной свечи Москва сгорела». Аристократ назвал это сатанинской гордостью, он был возмущён тем, что такие как Базаров воздействуют на неокрепшие умы, учат молодёжь презирать историю, науку, культуру, но ничего не дают взамен.
Прежде молодым людям приходилось учиться… А теперь им стоит сказать: всё на свете вздор! — и дело в шляпе… прежде они просто были болваны, а теперь они вдруг стали нигилисты.
Конец спора
Аркадий «вспыхнул и засверкал глазами». Базаров заявил, что их спор зашёл слишком далеко и пора его прекратить. Он согласится с Павлом Петровичем, только когда тот назовёт хоть одно общественное явление, которое не вызовет «полного и беспощадного отрицания».
Павел Петрович заговорил о крестьянских общинах и крепких семьях. Базаров возразил, что Николай Петрович уже «изведал на деле, что такое община», а крестьянские семьи вовсе не идеальные и лучше не разбираться, какие пороки там существуют. Нигилист посоветовал аристократу подумать несколько дней — может, он и найдёт что-то положительное, и увёл Аркадия «лягушек резать».
Николай Петрович вспоминает свой спор с матерью
Братья остались одни. Николай Петрович вспомнил, как когда-то поссорился со своей матерью и сказал ей, что она не может его понять и они принадлежат к разным поколениям. Тогда матушка очень обиделась, а теперь пришла очередь Николая Петровича глотать эту горькую пилюлю. Павел Петрович же был уверен, что они с братом «гораздо правее» нынешней дерзкой и самонадеянной молодёжи.
Фенечка, которая не смела войти в гостиную во время спора, пришла спросить, нужен ли ещё самовар. Николай Петрович «поднялся к ней навстречу», а Павел Петрович поспешно попрощался и ушёл в свой кабинет.